Основание и Империя - [5]

— Я думаю, что слова последнего оратора были сказаны просто в силу привычки. Между собой нам нечего притворяться: правительство — это мы.

По комнате пронесся шепоток одобрения.

Четвертый продолжил:

— Так что давайте не будем говорить о политике правительства. А молодой человек… незнакомец, мог стать возможным заказчиком. Такие случаи, вы сами знаете, бывали. Но все вы втроем пытались умаслить его подписать контракт. У нас ведь было соглашение — джентльменское, между прочим, — по этому поводу, но вы все равно пытались.

— Так же, как и вы, — не выдержал второй.

— Я это знаю и без вас, — четвертый казался спокойнее остальных.

— Тогда давайте забудем, чем вы занимались раньше, — нетерпеливо прервал Форелл, — и поговорим с другом: что нам предстоит. Мы не знаем его намерений, и в любом случае — убей мы его или посади в тюрьму — нас ожидает полная неизвестность. Сейчас мы не сможем победить Империю, даже если покончим с этим человеком. А вдруг, если он не вернется, на нас нападет весь имперский космический флот.

— Конечно, вы правы, — одобрил его речь четвертый, — но меня интересует другое: какие сведения вы получили с захваченного звездолета? Я слишком стар, чтобы заниматься пустой болтовней.

— Все можно сказать в двух словах, — ответил Форелл. — Он имперский генерал, или не знаю, как еще называется его титул. У молодого человека блестящие военные способности и довольно романтическая карьера. Так мне, по крайней мере, говорили. Словом, он образец для подражания. То, что о нем рассказывают, безусловно, наполовину выдумка, но даже если считать, что вторая половина правда, то он удивительный человек.

— А кто о нем рассказывает? — требовательно спросил второй.

— Команда захваченного нами звездолета. Послушайте протоколы их допросов, заснятые на микропленку. Они хранятся у меня в надежном месте. Но в основном я рассказал вам все.

— А вы уверены в том, что они говорят правду?

Форелл нахмурился:

— Я не кормил их пряниками, дорогой мой сэр. Их били сначала, создавали им стрессовые ситуации, доводили до безумия, а потом использовали детектор лжи. Они и заговорили. Думаю, им можно верить.

— В старину, — неожиданно не к месту сказал третий, — хватило бы самой простой психологии. Психоанализ — вещь безболезненная, но зато обмануть совершенно невозможно.

— В старину многое умели, — сухо ответил Форелл. — А мы живем сейчас.

— Но, — вмешался в разговор четвертый, — что ему здесь надо было? — говорил он мягко, но настойчиво.

Форелл бросил на него быстрый взгляд.

— Вы что, считаете, что он посвящал в свои планы команду? Они не знают цели вторжения на Основание. И можете мне поверить, им нечего скрывать, уж об этом я постарался.

— Что дает нам…

— Что заставляет нас делать свои собственные заключения? — перебил Форелл.

Его пальцы выбивали нетерпеливую дробь на столе.

— Этот молодой человек, — главнокомандующий военными силами Империи. И тем не менее он выдавал себя за мелкого принца с какой-то дальней планеты периферии. Одно это заставляет подозревать его в неискренности. Вы только вдумайтесь, какая у него профессия?! И вспомните, что Империя уже однажды напала на нас во времена моего отца. Теперь все ясно? Да, в первый раз у них ничего не вышло. И сомневаюсь, что после этого Империя испытывает к нам особо нежные чувства.

— Скажите, — осторожно сказал четвертый, — вы можете подтвердить фактами свои мысли?

Ровным голосом Форелл ответил:

— Я ничего не могу скрывать в подобном положении. С этих пор между нами не должно быть и тени торгового соперничества. Наше единство диктует необходимость.

— Неужели патриотизм?

В тонком голосе третьего слышались нотки иронии.

— Плевал я на патриотизм, — спокойно ответил Форелл. — Неужели вы думаете, что я отдам хоть самый маленький прибор за будущее Второй Империи или рискну хоть одним своим делом, чтобы выправить этот путь. Как вы считаете, победа Империи поможет нашему делу? Если Империя выиграет, боюсь, что мы с вами не заработаем и ломаного гроша за всю свою жизнь, а они набросятся на нас, как воронье на падаль.

— А падаль — это мы, — сухо добавил четвертый.

Второй внезапно вмешался в разговор и заерзал на своем кресле, так что оно заскрипело:

— К чему вообще говорить?! Империя не может выиграть войну? Сам Сэлдон заверил нас, что в конце концов возникнет Вторая Империя. Это просто еще один кризис. Их было у нас три.

— Просто еще один кризис, да? — Форелл задумался.

— Но в первых двух нас направлял Сальвор Хардин, третий решил Хобер Мэллоу. А кто у нас сейчас?

Форелл хмуро оглядел своих собеседников и продолжал:

— Психоисторические законы Сэлдона, на которые так удобно ссылаться, подразумевают естественную активность со стороны самих жителей Основания. Законы Сэлдона помогают тем, кто сам себе помогает.

— Человек должен быть хозяином положения, — сказал третий. — Вспомните поговорку.

— На это нельзя рассчитывать, потому что полных гарантий не существует, — резко бросил Форелл. — Мне кажется, что если это четвертый кризис, значит, Сэлдон его предвидел и будущее покажет, насколько он прав.

— В настоящий момент Империя сильнее, чем мы, и так было всегда. Но впервые мы находимся под непосредственной угрозой ее нападения, и это неприятно. Но если мы сможем победить, то, как и в остальных кризисах, не тем, чтобы отвечать силой на силу. Мы должны обнаружить слабое место врага и напасть именно там.