Ослик Иисуса Христа - [35]

Запомнились также старинные открытки, иллюстрированное издание «Московский кремль» и ежегодники Большой советской энциклопедии, начиная с пятьдесят какого-то. В качестве VIP магазин «Букинист» предлагал и Сергея Кара-Мурзу (вероятно, как своеобразный итог советской мысли, а может, и для смеха, как знать?) с его «Совком» («Совок вспоминает…»).

Места и впрямь были памятными.

Зимой 2011-го она с Осликом обошла там все переулки и кафе. Зима выдалась морозной. Генри снял номер в отеле на Гиляровского, звёзды падали в их карманы, а она читала «Обратную сторону Луны» Мартина Сутера.

– «Натали Турс»? Как скажешь, Ослик. Пусть будет «Натали Турс», – мысленно Лобачёва была уже в Лондоне. – Возьму билет – напишу SMS.

Они распрощались. Ослик отпил мадеры, поклевал салат из тунца и включил «Эхо Москвы». Эфир Нателлы Болтянской («Авторская песня») подходил к концу. «Вот и хорошо, скоро новости», – подумал Генри. Впрочем, и новости были всё те же: коррупция, теракт в метро, столько-то арестованных, столько-то посаженных, разгон пикетов и поставки оружия. Шли годы, но ничего не менялось. Россия расправлялась с инакомыслием, поддерживала авторитарные режимы и вооружала бандитов. Как и прежде, никто ни за что не отвечал, а в МИДе и вовсе всё отрицали: «Мы лишь соблюдаем контракты». Смех, да и только.

Ослик выключил радио, остановил Jimmy Eat World, вымыл посуду и вышел на улицу. Всюду мело. «Зимой глобус мысленно сплющивается, – припомнил он Иосифа Бродского. – Широты наползают, особенно в сумерках, друг на друга» («Вертумн»), – и решил прогуляться.

В сквере неподалёку поскрипывали ясени, у «Культа» подпрыгивали с десяток ворон, над Яузой клубился пар, а у воды крякали селезни. В «Билле» у Берникова переулка он купил хлеба, прикормил птицу, повыл на Луну и вернулся домой. Если кто и рождался сегодня, то явно не Иисус Христос. «Здесь минус десять, еду в троллейбусе…» – запишет он позже, подводя итог унынию и надеясь на перемены.

Здесь минус десять, еду в троллейбусе.

Читаю Бродского, пишу тебе.

Хочу согреться, но не верится.

Наверно, выйду и – к реке.

К реке, а куда ещё? Ослику не давали покоя Софи и Марк. Завтра он попытается их спасти. «И если спасу, – решил Ослик, – то я и буду Иисусом Христом». Не вечно же Софи прыгать в реку. Ясно, что местные крокодилы своего не упустят. Около семи утра он постелил себе на кухне и уснул – не раздеваясь, полный тяжёлых мыслей и недобрых предчувствий. Ослику снились беспокойные сны, он крутился и даже брыкался (словно животное, бил копытами, чуя неладное).

Проснувшись ближе к обеду, Генри с полчаса повалялся. Странный эффект: то, что перед сном кажется очевидным (любила повторять Эльвира Додж), наутро кажется невероятным. Так вышло и на этот раз – какой он, к чёрту, Иисус Христос! Генри понятия не имел, как выкрутится со своими «психами», да и с Лобачёвой – наверняка с нею тоже будет непросто. Ослик. Чистый ослик. Однажды поселившийся в нём ослик так и сидел там поныне.

Тем не менее, невзирая на пессимизм («В пессимисте сговариваются между собой неэффективная доброта и неудовлетворённая злоба» – прав Сиоран) уже к вечеру двадцать пятого Генри кое-чего добился.

Во-первых, он договорился с доктором Марка и Тани о принципиальной возможности их освобождения. «Возможность есть, – доктор показал бумажку с цифрами и замялся. – Уже завтра Таня может быть выписана, а вот с Марком проблема, – добавил он, – Марк умер». Согласно истории болезни, «Марронье» умер на рассвете от кровоизлияния в мозг. Одна радость – во сне и быстро.

Во-вторых, у Собаки не будет документов. «Это ваши трудности. Формально она тоже умрёт, – врач держался с достоинством и спокойно (настоящий профи). – С документами могу помочь (столько-то, торг возможен)». – «Спасибо, я сам», – Ослик мечтал поскорей убраться.

И в-третьих – позвонила Додж и кое-что предложила.

– Я тут подумала: чтó если устроить твою Собаку к себе? Хотя бы на время. Немного поработает, придёт в себя, сделаю ей стаж, трудовую и открою счёт. И ей на пользу, и тебе проще, если будешь увозить её, – Додж умолкла. – Может, она ещё не захочет.

– Не захочет – останется, – ответил Генри, – мне главное вытащить её из больницы. А вообще – спасибо.

Ослик обещал подумать. Ведь если разобраться, план Эльвиры не так уж и плох. Последние пять лет Софи провела в заключении, и как она перенесёт свободу – неизвестно. Это в его рассказах Собака была бесстрашной и гоняла крокодилов (как хотела). В реальности же крокодилы вряд ли испугаются и скорей всего съедят её. Добавим к этому возраст (Софи едва исполнилось двадцать), придурков родителей, ничтожное образование, другой язык (если дело дойдёт до Британии), другие люди, да всё другое. Так что Эля права – спешить не стоит.

Помимо пединститута (ныне Владимирский государственный педагогический университет) Эльвира окончила Denis’ School в Москве (Международная система школ иностранных языков) и Высшую школу экономики на Мясницкой (Higher School of Economics – National Research University).

Набравшись знаний (педагогика, психология, философия, ораторское искусство, романские языки, особенности рынка, взгляды ведущих экономистов и т. д.), Додж вывела для себя понятие «примитивного марксизма». Примитивный марксизм, считала она, это русская интерпретация марксизма: извлеки максимальную прибыль, посочувствуй ближнему, во всём виноват капитализм. Примитивный марксизм, по её мнению, был негласной идеологией современной России. Идеологией, пришедшей на смену гегемонии пролетариата.