Оскверненный трон - [107]

Множество всадников падишаха теперь тоже вошли в воду, и их лошади, казалось, продвигались вперед достаточно успешно – где-то по дну, где-то вплавь, обходя спотыкающихся слонов. Некоторые из всадников даже храбро вставали на стременах и выпускали стрелы или – что особенно удивило Махабат-хана – стреляли из длинноствольных ружей. Двое или трое его стрелков были убиты, а остальные перезаряжали свое оружие, поэтому огонь с его стороны стал реже. Это позволило нескольким передовым всадникам падишаха завершить переправу.

– Вперед! – крикнул Махабат-хан и на глазах своих всадников бросился на болотистый берег, чтобы атаковать людей противника в тот момент, когда те выходили из воды.

Его первый удар скользнул по чьему-то нагруднику, зато второй попал прямо в горло гнедой лошади, которая мгновенно свалилась, сбросив своего ездока. Какое-то время она еще дрыгала ногами на мелководье, а ее кровь толчками выливалась прямо в воду, но потом животное замерло. По всему берегу вокруг Махабат-хана происходили стычки между всадниками. Здесь лошадь встала на дыбы, и конник падишаха свалился с нее, там одного из его раджпутов выбили из седла и насадили на копье, как цыпленка, приготовленного для костра…

Еще дальше двое мужчин бились на мелководье, перекатываясь друг через друга в попытках удержать голову противника под водой. Потом один из них умудрился вытащить кинжал и ударил врага под нагрудник. И вновь вода окрасилась кровью. Победитель – Махабат-хан с облегчением увидел, что это один из его раджпутов, с которого потоками стекала вода, – отбросил в сторону тело умирающего противника и стал выбираться на берег. Но облегчение Махабат-хана быстро сменилось тревогой, когда этот раджпут неожиданно взмахнул руками и упал на спину, мгновенно исчезнув в быстром течении. Практически сразу же еще один его воин упал с лошади так близко от своего предводителя, что тот оказался весь забрызган холодной водой. Военачальник оглянулся вокруг, чтобы определить источник таких метких выстрелов, и услышал, как пуля просвистела прямо у него над головой.

А потом он увидел, откуда велась стрельба, – с позолоченного хаудаха, укрепленного на спине слона, переходившего реку вброд в пятидесяти футах от него. На платформе стояли четыре фигуры. Та из них, что держалась впереди, была закутана в темный плащ. Остальные трое являлись слугами, двое из которых заряжали ружья, вбивая шомполами свинцовые пули в их дула, а третий передавал заряженные ружья фигуре в плаще. Госпожа, мгновенно понял Махабат-хан и инстинктивно почувствовал, что та его тоже узнала. Хорошо зная о ее искусстве охотника на тигров, он постарался уменьшиться в размерах, низко пригнувшись к холке своей лошади и обняв ее за шею. Но всего через несколько мгновений почувствовал острую боль в правой руке, которая сразу же онемела, а его лошадь рванулась вперед. И он, и животное были ранены.

Махабат-хан тут же оказался в холодной воде, и течение потащило его вперед. Шлем он потерял при падении, но вес нагрудника тянул его на дно. Вода заполнила его уши и нос, заставив его бороться за то, чтобы закрыть рот; она давила ему на уши, и его легкие, казалось, готовы были взорваться. Персу необходимо быстро освободиться от нагрудника, иначе он непременно утонул бы. Несмотря на рану, Махабат-хан мог двигать правой рукой, поэтому схватился за кинжал на поясе. Найдя его, крепко сжал пальцы на нефритовой рукоятке и только потом достал его из ножен, боясь, что оружие выскользнет из его рук. Кинжал достаточно легко вышел из ножен, и военный по очереди перерезал два кожаных ремня на левой стороне нагрудника. Когда он попытался снять его, сила течения мгновенно подхватила нагрудник, и поскольку ремни на правой стороне еще держались, Махабат-хана мгновенно утащило под воду – до того как он смог полностью освободиться.

Воин с трудом вынырнул и полным ртом хлебнул чистого воздуха, после чего почувствовал сильный удар по спине, за которым последовал еще один, прямо по копчику. Оказалось, что он сцепился с еще одним плывущим по течению телом – с телом умирающей лошади, которая в агонии колотила копытами. Махабат-хан вновь нырнул, на этот раз под лошадь, и вцепился в камень на дне реки, чтобы остановиться и подождать, пока течение не унесет тело животного. Затем он опять показался на поверхности и совершил ошибку, попытавшись выбраться из воды, шагая по дну. Его нога соскользнула с покрытого водорослями куска скалы, и он вновь с головой ушел под воду. После этого Махабат-хан попытался добраться до берега вплавь, используя все свои скудные умения в этой области. Правда, он был уже почти у поворота реки, и течение там стало помедленнее. Используя остатки своих сил, перс смог дотащиться до мелководья и выбраться на берег. Вода, стекавшая с его насквозь промокшей одежды, смешивалась с кровью, хлещущей из раны на его правой руке.

Махабат-хан уселся на болотистый берег и осмотрел свою рану. Он увидел слой светло-кремового жира и красные мышцы, но не кость. Слава Аллаху, значит, она не задета! Мужчина снял шерстяную ткань желтого цвета, которая была обмотана вокруг его шеи, чтобы нагрудник не так натирал ее. Материя была насквозь мокрой, но Махабат-хан смог отжать ее левой рукой, а затем, помогая себе зубами, плотно затянуть на ране. Тут он заметил тень всадника, который приближался к нему со спины. Махабат-хан понял, что у него практически нет шансов, если это окажется воин падишаха, но, обернувшись, к своему большому облегчению, понял, что это один из его собственных телохранителей, который, увидев, как он упал в реку, поскакал вниз по течению в надежде, что его вынесет на берег.