Осколок - [3]
О, махнул куда! – скажет удивлённый читатель, – Магадан-то тут при чём?
Ой, не спеши, славный мой человек, удивляться. И Магадан ещё будет, и многое чего. Оно ведь как? Отражается в ясных любопытных детских глазёнках поблёскивающая золотом карета, небо далёкое, манящее отражается… Светлы детские глазки, ни облачка в них, ни думки тягостной, а потом – бац! – и вот уже в них сопки бескрайние, утыканные стлаником, ветрюга слезу вышибает и полнейшая безнадёжная неизвестность – завтра вот захотят, и к стенке поставят, а может не поставят, а просто в затылок пальнут… или не пальнут? Кто знает?
В Магадан ведь в начале 30-х мало кто по своей воле добирался, ну разве геологи. Немногочисленное тогда народонаселение колымское строго делилось всего на два «класса»: охранников и охраняемых. И первые, и вторые ехали туда не от страстного хотения – одни по приказу, другие по приговору.
К классу охраняемых относился и Василий, приехал, значит, по приговору.
Только до этого о-го-го ещё сколько, а пока в детских глазках – золочёная карета и небо… Не заметили глазки ни революции, ни новых властей. Детство такие события не интересуют. Интересуют его ночная рыбалка, купание до посинения, да ещё три до невозможности грязных человека, что лошадей привязали прямо к забору и в хату вошли не поклонившись.
– Указ слышали? – грозно спросил тот, что помоложе.
– Який указ? – Матрёна, аж рот разинула и ростом, будто, ниже сделалась.
– Тот указ, что ты, баба, должна вольную армию батьки Махно кормить и всё, шо треба, на нужды армии добровольно жертвовать! – самый грязный, что в обмотках был и с огроменным фурункулом на шее, подошёл к столу и без дальнейших слов ухватил краюху ещё горячего ржаного подового хлеба.
– Ой, божечки мои-и-и-и! – заголосила Матрёна, как голосят с начала времени испуганные бабы, и попыталась двинуться к двери… Бежать же надо, кого-нибудь звать. Потянула за рукав Васятку… Только приятели того, что с фурункулом, хохотнув, шасть к двери и за шашки взялись. Пугнуть хотели, наверное.
Васятка выкрутился из мамкиных рук, успел прошмыгнуть межу страшными дядьками и сиганул в дверь, слыша сзади страшный топот и улюлюканье. Пулей облетев огород и оказавшись у тыльной стороны хаты, прильнул, согнувшись в три погибели, чтобы из избы не заметили, к запылённому окошку. Сердце лупилось, страшнее зверя в западне, кровавая пена подступала к горлу. Там, в хате, ногами пинали грязные ироды мамку. Она колодой валялась на земляном полу, закрывая руками голову.
Казалось, взмыл Васятка над землёй и быстрее самой быстрой птицы понёсся к отцу, тот на дежурстве в тюрьме был. Почему к соседям не рванул? Так тётка Галя, что справа соседи, и дядька Петро, что слева, на ярмарке ночевать остались, они так всегда по три ночи там ночевали. А дальшие соседи, двора четыре по дороге, свадьбу справляли в соседнем селе. Их ещё дня три потом не было – гуляли.
На полдороги где-то Васятка отца увидал – отец с дежурства возвращался – это, правда, километров уже пять от хаты было.
– Тятька, швидче!!! Ироды мамку вбивают! – захрипел Васятка, воткнувшись с лёту в живот отца и трепеща, как подбитая птица. Кричать не мог, горло перехватывало от стремительности бега.
Ничего не спросив, отец подхватил сына подмышки, взгромоздил на закорки и вместе с ним рванул бегом до дому.
– Тятька, швидче, швидче!!! – колыхаясь на закорках, как телега по колдобинам, твердил всю дорогу Васятка.
Вот уже и хата… только нет привязанных у забора лошадей, а мамка, слава господу, есть, скрючившись сидит на пороге, лицо вспухшее отирает подолом и вздыхает, как больная собака.
Отец первым делом не к мамке, в хату кинулся за винтарём, а нет винтаря! Ногайка только висит за дверью и разгром кругом полнейший. Уж тогда он к мамке: «Идé подлюки!? Куды потикали?» Мамка губами разбитыми зашевелила, а сказать не получается, рукой только слабо махнула в сторону, на карачках поползла в хату и попробовала залезть на кровать… Тут отец стал ей помогать, смочил тряпицу горилкой, начал лицо отирать. Она как заверещит – больно же! Потом отец подорожника вдоль тропинки в огороде нарвал, сделал матери что-то навроде повязки на лицо. Только всё равно, через час примерно, вместо лица мамкинова синева сплошная образовалась с узенькими щёлочками, где глаза были.
Далее обнаружилось, что Шаляпина нет, спёрли, сволочи, и патефон, конечно, тоже. А ще борова закололи и так, по мелочи, если не считать винтаря, ещё кое-что с собой уволокли. Гады, в общем, грабители пакостные.
Потом Михайло расследование начал производить. То есть, оседлал Кавуна и по всем соседям, кого застал, проехал. Только про иродов поганых так и не узнал ничего, зато узнал, что указ действительно был, ещё вчера. Трое или четверо полупьяных конных въехали в Бобровицу, один в трубу трубил, другой ногайкой в окна колошматил; и всем орали, что в село входит вольная армия батьки Махно, что встречать её надо радушно, но если кто из хлопцев батьки разбой учинит или воровство, или какую порчу, то справедливый батька велит идти прямо к нему и указать на негодяя. Вот только доехали эти глашатаи лишь до дворов, где свадьбу справляли, а дальше их напоили до отупения и в соседнее село на продолжение с собой уволокли.
Роман «Бастионы Лапландии» — подлинная история невероятно трогательной любви, повествование о которой органично вплетено в описание боевых действий в Лапландии во время Советско-финской войны 1939-1940 годов.В романе честно показано, как финны противостояли вторжению и в итоге сохранили свою независимость. В то время как вовсе не большевистские полчища, а обычные парни из крестьянских семей и фабричных окраин, наши деды и прадеды, шли с простой идеей — освободить финский народ от гнёта капиталистов и помещиков, но, даже разуверившись в ней, не сломались морально и в немыслимо тяжёлых условиях заполярной зимы пытались выполнять поставленные командованием задачи.
Роман «Царевич Димитрий» – I часть трилогии А.В. Галкина «Смута» – о самом тяжелом «смутном» времени в истории России (конец XVI, начало XVII века, становление династии Романовых). Главный герой её – Самозванец Лжедмитрий I, восшедший на русский престол с помощью польского и казачьего войска. Лжедмитрий I считал себя настоящим царевичем, сыном Ивана Грозного, спасённым от убийц, посланных Борисом Годуновым. Получив европейское образование, он стремился направить свои царские усилия на благо Руси, но не сумел преодолеть противоречий между разными слоями населения.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Данный том открывает произведение, связанное с одной из любимых тем В.С. Пикуля — темой истории Дальнего Востока. Роман «Крейсера» — о мужест-ве наших моряков в Русско-японской войне 1904–1905 годов. Он был приурочен автором к трагической годовщине Цусимского сражения. За роман «Крейсера» писатель был удостоен Государственной премии РСФСР имени М. Горького. «Ступай и не греши» — короткий роман, в основу которого положено нашумевшее в 1890-е годы дело об убийстве симферопольской мещанкой Ольгой Палем своего любовника.
В книгу входят наиболее редкие исторические произведения великого шотландского романиста сэра Вальтера Скотта.Действие романа «Опасный замок» происходит в начале ХIV века, во времена, когда Шотландия отстаивала свою независимость. Двое странных путников направляются к замку Дугласа, в котором англичане разместили свои войска. Место это окутано мрачными тайнами и легендами. Но охрана крепости всегда начеку. Англичане знают, что где-то неподалеку затаился враг, претендующий на власть в замке и носящий зловещее прозвище Рыцарь Могил…Увлекательный сюжет романа «Редгонтлет» выстроен на фоне одного из якобитских заговоров в пользу принца Карла Эдуарда Стюарта, сына короля Якова II.
Эта книга адресована взрослым читателям. Ее шрифт рассчитан на уставшие от компьютера глаза, а многочисленные иллюстрации призваны доставить Вам радость. Да и кто придумал, что взрослым не нужны картинки? Автор с данным заблуждением не согласен и старается по мере сил с ним бороться.«Фея незабудок» – правдивая социальная повесть об отношениях в подростковом сообществе – трогательная, веселая, печальная, дерзкая, жесткая, впрочем, те же качества свойственны и ее героям – тем, кому двенадцать. Быть может, она напомнит Вам о ваших школьных товарищах и наставниках, о первой любви и поможет разобраться в себе, ведь мы порой недооцениваем силу и значение своих детских переживаний, но, тем не менее, носим их в сердце всю жизнь.Действия повести происходят в Лондоне XIX века – века гениальных открытий, экономического и культурного расцвета Англии, роскоши и благополучия – века нищеты, бесправия и варварской эксплуатации детского труда.