Осколки пятой звезды - [33]

Нужно было искать какой-то другой путь к истине, но где именно пролегает этот путь, мне было пока неизвестно.

Тем не менее начатое нужно было доводить до конца, и, повторно опросив двоих из трех своих предыдущих собеседников, я твердо решила поговорить и с шофером.

Утверждение Маркелова о том, что отсутствие шефа не означает автоматически, что у его водителя выходной, к счастью, было до сих пор в силе.

Выйдя из офиса, я без труда обнаружила среди припаркованных неподалеку машин блистающий черным лаком «Майбах». На водительском месте скучал Ренат, и, приветливо улыбаясь, я направилась к машине. Приятная беседа с очаровательной девушкой наверняка способна была скрасить минуты томительного ожидания, и, обращаясь к Ренату, я была заранее уверена, что уж здесь-то мне будут по-настоящему рады.

– Привет!

– Здравствуйте, – сдержанно ответил водитель.

– Мы в прошлый раз разговаривали с вами, – тоже переходя на официальный тон, проговорила я. – Но за последнее время выяснились некоторые дополнительные обстоятельства, и в связи с этим у меня возникли некоторые дополнительные вопросы. Вы можете уделить мне время?

– Да, конечно. Присаживайтесь.

Перегнувшись через сиденье, Ренат открыл пассажирскую дверь, и, обойдя машину, я устроилась рядом с ним.

– Вы говорили, что в тот день, когда исчез Вадим Владленович, вы ездили за ним на стройплощадку.

– Да, ездил.

– И там никого не оказалось? Ни его самого, ни машины, ни кого-то из посторонних?

– Нет, никого. Бомжара какой-то шлялся, но когда увидел, что я сворачиваю к котловану, сразу же смылся.

– Так значит, стройплощадка была не совсем пустой? В нашей предыдущей беседе вы не упоминали об этом.

Упоминание о «бомжаре» сразу вызвало у меня в памяти креативную внешность «жильца», которого обнаружила я в одном из заброшенных домов в окрестностях стройплощадки. Не факт, что именно его водитель Хикметова видел там в день убийства, но, так или иначе, было вполне возможно, что в деле имеется свидетель, и я навострила уши, ловя каждое слово.

– Да о чем там упоминать? – говорил между тем Ренат. – Я его и видел-то буквально пару секунд. Мельком. Как только заметил меня, он сразу сделал ноги.

– Что, прямо бегом побежал? – улыбнулась я.

– Да, именно бегом, – совершенно серьезно ответил Ренат. – Мне даже показалось, что он испугался. Припустил с места в карьер, будто увидел привидение.

Разговор становился все интереснее. И что бы стоило этому Ренату еще в прошлый раз сказать мне о бомже? Тогда, возможно, мой визит в заброшенную избушку без окон без дверей оказался бы гораздо более продуктивным.

Испуг, о котором упомянул водитель, был довольно красноречивым знаком. На пустырь, где располагалась стройплощадка, вряд ли ходили маршрутки, и люди, «встретившие» там Хикметова, наверняка приехали на машинах. Возможно, на довольно дорогих машинах. Если случайно оказавшийся там бомж видел, что эти люди сделали с Хикметовым, не удивительно, что, едва лишь заприметив еще одну дорогую машину, он «сделал ноги». Расставаться с жизнью одинаково неприятно и бомжу, и олигарху, и наверняка парень, которого увидел на стройплощадке Ренат, не имел ни малейшего желания отправиться следом за Хикметовым.

– А где именно находился этот человек? Он стоял возле котлована?

– Бомж? Нет, он был дальше. Метрах в пятидесяти от котлована еще остались не снесенные дома, вот возле них я его и заметил.

– А в этих неснесенных домах кто-то живет? Часто вы видели на стройплощадке «гостей»?

– Иногда случалось. Они, в общем-то, тихие, не мешают. Сами всех боятся. Если есть что выпить, так и вообще их не видно, не слышно. Забьются в какой-нибудь уголок и балдеют себе, довольные. А если похмелье давит, иногда вылезают.

– Денег просят?

– Не знаю. У меня ни разу не просили, а про других не скажу. Я там не очень часто бывал. На стройке в основном Виталий Петрович работает, хозяин больше по переговорам ездит.

– Но в тот роковой день на стройку поехал именно хозяин? Причем один. Как же так получилось?

– Роковой? Почему роковой?

Из сказанных мною фраз Ренат выделил именно это слово и заметно забеспокоился.

– Ну как же? Он ведь не вернулся из этой своей поездки.

– Да, но… Почему именно роковой? Мало ли по какой причине может человек не вернуться? Или… Что вы хотите сказать?

Но по глазам Рената было видно, что он уже догадался, что именно я хочу сказать ему. И изумление, застывшее в этих глазах, лучше всяких слов свидетельствовало, что, в отличие от Маркелова и секретарши, догадка эта явилась для него полной неожиданностью.

Оба моих предыдущих собеседника явно не были особенно удивлены, узнав печальную новость. Гораздо заметнее в их реакции был испуг. Похоже, они проецировали ситуацию на себя и опасались, что их может постигнуть та же участь.

В поведении шофера ничего подобного не наблюдалось. Ренат не только не воспринял свою внезапную догадку как само собой разумеющееся, но, кажется, даже не готов был верить. Вместе с тем никаких страхов и опасений в его честных глазах не наблюдалось, и, еще не сказав ни слова о главной теме, я уже готова была вычеркнуть его из списка возможных подозреваемых.