Осколки легенд. Том 1 - [82]

Что же до амулета… Когда Веретенникова отделила голову артефактора от туловища, из драгоценности ударил красный сноп света, воткнувшись прямиком в потолок пещеры. Мало того – мигом вскипела вода, а идолы, стоящие у стен, начали валиться один на другой.

Поняв, что дело плохо, Павла рванулась к выходу, по дороге отвесив пару направляющих по ходу движения пинков замешкавшимся коллегам, и радуясь тому, что Иевлев уже вывел отсюда топографов.

Успели вовремя. Как только перед глазами сотрудников отдела забрезжили серые предутренние сумерки, позади что-то гулко грохнуло, а их спины и затылки осыпало мелкой, но густой пылью. В тот же миг вода в озере загудела так, словно закипела, но секундой позже все стихло. От входа в пещеру, расположенного рядом с водой, который, кстати, вот так запросто и раньше не найти было, теперь вовсе следа не осталось.

Как видно, тесно был связан покойный Оффельхофф с создаваемым им предметом. Не стало его – и умер артефакт, напоенный силой допотопной воды, не удержал влитую в него энергию. Не просто же так этот немец говорил про некое подобие пробки, которым должны были стать души захваченных им представителей власти.

Впрочем – может, оно и хорошо. Есть вещи, которым лучше не являться на белый свет. Что до остального – все вовсе замечательно. Задание выполнено, экспедиция найдена, пусть и в полусознательном состоянии. Значит что? Значит, можно возвращаться в Москву.

Надо будет только пристроить топографов в ближайшую больницу, объяснить местным коллегам, что они ничего не видели и ничего не знают, на самом деле купить колбасы у местного торговца, и еще… Ну да, Коллонтай, конечно, со своей теорией «стакана воды» перегнула палку, и Павла ее не разделяет, но, с другой стороны, этот Иевлев, конечно, очень интересный мужчина.

Так что – почему бы и нет?

Перстень с черепом

– Может, они не знают, что их победили? – недоуменно спросил у напарника Семен Вязовой, с недовольством глазея по сторонам. – И о том, что вообще война шла?

Его можно было понять. Пропыленный «виллис», в котором расположились он, Алексахин, молоденький водитель Саня, а также пара мрачных неразговорчивых «смершевцев», въехал в очередной маленький немецкий городок, которых тут было без счета. И снова та же картина – жизнь в нем идет своим чередом, местные жители безмятежно занимаются своими делами, и нет ни малейших следов войны. Все дома целы, а их обитатели счастливы и довольны жизнью. Разве что только флагов со свастикой нигде не видать, но, если покопаться, скорее всего, и их отыскать можно.

Там, дома, такое было просто невозможно. Война прокатилась по стране пассажиров «виллиса» гигантским огненным колесом, оставляя за собой кладбища, обугленные стволы деревьев, засеянные минами поля и деревни, от которых остались лишь печные трубы.

А тут… Мордатые бюргеры сидят в аккуратненьких пивных, сдувают белоснежную пену с огромных кружек и степенно беседуют о видах на урожай, а их жены мило судачат на углах о том и о сем. Все чистенькие, сытые и довольные жизнью. Настолько, что зла не хватает. Ну да, бюргеры эти не особо молоды все, подростков и мужчин среднего возраста не видать вовсе, но что это меняет?

– Нельзя, – положил руку на плечо Семена, сидевшего рядом с водителем, один из «смершевцев», заметив, что у того аж пальцы, сжимавшие автомат, побелели. – Понимаю, сам бы в этих тварей весь диск разрядил, но – нельзя. Не забывай, это не наша территория, и мы тут не одни.

Сказанное было чистой правдой, за «виллисом» следовал открытый массивный «додж» зеленого цвета, в котором находились представители американской администрации, а именно рыжеволосый долговязый сержант Лири и пара молоденьких солдат.

Собственно, можно было бы обойтись и без них, американцы без особых проблем пошли бы навстречу просьбе союзников позволить паре советских офицеров из военной прокуратуры осуществить розыскные мероприятия в отношении военного преступника Эриха Функе на той территории, что отошла к ним согласно договоренностям. Эйфория единения, так кружившая голову в первые майские дни, ко второй половине месяца изрядно улетучилась, братание на улицах и мотание по городу в любых направлениях не просто прекратилось, а стало почти невозможным, поскольку как грибы после дождя невесть откуда на улицах появились пропускные пункты из одной части города в другую, но все же некоторая открытость пока витала в весеннем воздухе. И тем не менее советская сторона настояла на сопровождении своих офицеров американским патрулем и документальном оформлении путевых документов. Во избежание.

Да и не только для американцев это было нужно, но и для сотрудников отдела 15-К, которых представили как сотрудников прокуратуры. Ну не рассказывать же янки, кто такие на самом деле Семен Вязовой и Дмитрий Алексахин, верно? Тем более что практичные парни в форме цвета «хаки» все равно не поверят в услышанное. А вот сотрудникам отдела после визита на союзническую территорию может и нагореть, причем крепко. Например, ушлют куда-нибудь тех, кто сейчас об акции договаривался, пришлют новый состав приграничной комендатуры, и что тогда? Примут оперативников под белы рученьки по возвращении и отведут туда, где уже много «перебежчиков» сидит и своей участи ждет. Причем добрая половина из них по недоразумению. Загулял солдатик где-нибудь в западной части Берлина на пару дней, а когда вернулся, то выяснилось, что он, возможно, уже не отважный победитель фашистской гадины, а перебежчик, сознательно покинувший народ-победитель. И все, сиди жди, пока с тобой не разберутся. Хотя, конечно, там и тех хватало, кто на самом деле собирался тяги на Запад дать. По разным причинам, порой даже им самим неизвестным. Захотелось – и все. Бывает.