Осколки легенд. Том 1 - [7]

– Ну-у-у… – задумался Костик.

– Г-ну, – грубовато сказал Валяев. – Но персонажи любопытные, надо их состарить немного и прописать в квест с переворотом в Эйгене. Не скажу, что мысль очень необычная, но, полагаю, что не совсем и плохая.

Костик хлопнул глазами, тоже почесал затылок и закивал головой.

– А, кстати, да, – сообщил он Валяеву, который самодовольно улыбнулся. – Может выйти интересно и даже очень.

– Вот и иди, – напутствовал его Валяев. – Придумывай, пиши, потом мне расскажешь.

После того как за Костиком закрылась дверь, функционер «Радеона» набулькал себе коньяку, извлеченного из сейфа, и ухмыльнулся:

– Усыпальница, блин… Таких усыпальниц по Файроллу…

В одну лихую ночь

– Вот не понимаю я, – сказал Валяев, вкусно затянувшись сигаретой. – Как так вышло, что Анна, брат Юр и Витольд общего языка не нашли. Вроде как они старые друзья, росли вместе. Когда между ними черная кошка пробежала? Костик, ты не в курсе?

– В курсе, – ответил ему Костик и поправил очки. – Это случилось почти двадцать лет назад, в Эйгене, в одну лихую ночь…

– Плохо дело, – сказал Гейнор, вбежав в небольшую комнатушку, а после спешно задвинув за собой засов.

Его камзол был распорот на боку, на кулаке запеклась кровь, но в целом этот высокий, прекрасно сложенный мужчина был невредим. Впрочем, это никого бы не удивило, Гейнор из рода графов Савойских славился как лучший клинок Западной Марки. Ну и как первый красавец при дворе славного короля Вайлера.

– Н-насколько плохо? – спросил у него Юр, устроившийся в углу в старом разваливающемся кресле. – Б-будь добр, изъясняйся п-понятнее.

Гейнор посмотрел на него с плохо скрываемой неприязнью, а после бросил взгляд на Анну, сидевшую на кровати в наспех наброшенном халате, из-под которого были видны ее распухшие ноги.

Она побледнела, услышав слова Гейнора, и положила ладони на огромный живот. Повитухи говорили, что она должна была родить еще неделю назад, но плод упорно не желал выходить на белый свет. Королевский лекарь было предложил его величеству Вайлеру дать принцессе специальное снадобье, которое поспособствует разрешению от бремени, но тот запретил это делать.

– Если уж не смогла зачать дитя как положено дочери короля, в достойном замужестве, так пусть хоть родит по-людски, – заявил он, сердито зыркнув на лекаря из-под густых седых бровей.

Надо отметить, что в последнее время он потихоньку менял гнев на милость. Сразу после того, как беременность принцессы стала очевидна, он было заявил, что видеть ее не хочет, и со дня на день выгонит из дворца, жить с нищими на улице. А до того найдет негодяя, который ей этого ребенка заделал, и будет его очень долго убивать. Очень долго. Может, даже устроит соревнование палачей.

Естественно, никого никуда не выгнали, но Анну при этом заперли в ее покоях, запретив их покидать. От былых вольностей не осталось и следа, четыре стены да потолок – вот и все, что теперь видела опальная принцесса.

А личность удальца, который ловко пробрался под ее одеяло, так и не выяснили, как ни старались. Анна же молчала, замыкаясь в себе, как только очередная служанка по наущению короля пыталась ее разговорить на эту тему.

В течение всего срока беременности король седьмой дорогой обходил коридор, который вел к комнате дочери, но в какой-то момент он смирился с тем, что случилось. Анна все-таки была его единственным ребенком. Единственным и любимым.

Проще говоря – оттаял король, и как-то вечером, не выдержав, пришел к ней, чтобы сказать, что если будет внук, то ладно, он его признает. А если внучка… Да тоже пусть будет. Может, хоть из нее толк выйдет.

Анна, выслушав его, расплакалась, что окончательно растрогало короля Вайлера, который не видел ее слез с тех пор, как дочери исполнилось семь лет. После же того, как он приложил руки к животу принцессы и ощутил, как тот, кто был внутри, пнул его в ладонь пяткой, все обиды развеялись, как дым на ветру.

Главное, в конце концов, то, что живая кровь предков не окончится на нем. И потом – это будет только его внук, так что, может, оно и к лучшему, что папаша неизвестен. Король сам его воспитает так, как должно, сделает этого мальчугана правителем и воином.

– Толкается, – жалобно сказала Анна, и попыталась встать. – Ох.

– Где повитуха, Юр? – зло спросил Гейнор. – Ты говорил, что ее приведут, и скоро?

– П-почти все слуги покинули д-дворец, Витольд лично отп-правился за ней в г-город, – тут же последовал ответ. – И это было всего полчаса назад. Он в-все делает б-быстро, но не н-настолько же? И п-потом – в Эйгене с-смута, во д-дворце р-резня. Не жди от него г-героизма, он не ты, он б-будет выбирать обх-ходные пути. И еще, на н-нашу удачу, н-ночь на дворе. Днем он вовсе н-никуда бы не п-пошел.

– Резня? – Анна все-таки встала с кровати. – Гейнор, это на самом деле так?

– Юр, ты болван! – прошипел воин. – Кто тебя тянул за язык?

– Т-твой распоротый к-камзол, – невозмутимо пояснил тот. – И желание, чтобы Анна п-представляла, что именно п-происходит. Она имеет п-право знать, что к ч-чему.

– Говори, – потребовала Анна, подойдя к Гейнору. – Что именно творится в городе, и почему дело плохо?