«Оскар» за имя - [47]

Она оступилась, выходя из машины, и ухватилась за дверцу, чтобы не упасть.

– С тобой все в порядке? – недовольно спросил Пол.

– Разумеется, – с достоинством ответила Бет, расправляя плечи.

– Я вернусь после занятий, – сказал он, глядя на часы. Не на те дорогие золотые часы, которые были на нем в день их первой встречи. Те исчезли одновременно с «ягуаром». Эти были подешевле, сортом похуже. Все упиралось в деньги. Бедняга Пол. Он из-за этого постоянно пребывал в мрачном расположении духа. – Если я немного задержусь, спустись в холл и сделай вид, что ты приезжая, – добавил он.

– Знаю, знаю, – небрежно бросила она, отворачиваясь, чтобы не испытывать боли, видя, как он уезжает, бросая ее на произвол неизвестного мужчины, ожидающего ее за дверью. Конечно, без его поддержки ей тяжелее, подумала она, направляясь в сторону одного из домиков позади гостиницы «Беверли Хиллз». Но она не могла сказать об этом Полу, чтобы не злить его.

Ночь была сказочная, светила огромная луна, и черное небо было усеянно множеством ярких звезд. Она легко различила Большую Медведицу – созвездие было похоже на рисунок из ее школьного учебника. Она слышала, как трещат в ночи цикады. Наконец собралась с духом и позвонила.

Ей сразу стало легче, когда она увидела лицо открывшего ей дверь мужчины. Можно было подумать, что он и сам не знал, чего ожидает, а тут вдруг ему принесли чудесный, роскошный подарок, завязанный серебряными ленточками. И этим подарком была она. Он к тому же заказал шампанское. Она увидела в другом углу бутылку, охлаждающуюся в ведерке.

– Меня зовут Джейн, – робко произнесла она.

– А меня Уилбир, – ответил он, беря ее за руку. – Просто не могу поверить своим глазам. Ты самая красивая девушка на свете.

– Спасибо, – сказала она, испытывая настоящую радость. Как ей нравилось, когда ей говорили такие слова, как ей нравилось, когда ею восхищались. Она начинала чувствовать свою власть, чувствовала себя более уверенной, ей казалось, что она может заставить любого сделать ради нее все на свете. Покорить мир и бросить его к ее ногам.

Он начал суетиться, упрашивая ее присесть и открывая шампанское. Она заметила, что он по-настоящему волнуется, и подумала, приходилось ли ему раньше платить за любовь, решив, что если нет, то это даже очень мило. Наконец он смог извлечь пробку из бутылки, зализ пеной все вокруг, и он протянул ей бокал с гордым видом победителя.

– Спасибо, – сказала она, осушая его и отодвигая бокал подальше, чтобы он не смог его снова наполнить. Еще до приезда сюда она выпила три ромовых коктейля. Или, может быть, четыре? Во всяком случае, алкоголь ей помог, немного ее успокоил.

Потом он рассказал ей, что недавно овдовел, что он приехал из Сан-Диего, где является владельцем военного завода, выполняющего государственные заказы, и, может быть, она как-нибудь смогла бы приехать туда и он показал бы ей свой завод. Он сказал, что у него работают тысяча рабочих.

– А теперь расскажи о себе, – сказал он, придвигаясь к ней поближе и жарко дыша.

– А я учусь в Лос-Анджелесском университете, – серьезно сказала она, кладя ладонь на его руку, поглаживая ее. Шампанское, выпитое после этих трех или четырех коктейлей, подействовала на нее возбуждающе. Да еще эти таблетки…

– Ужасно, что малышке приходится этим заниматься, – сказал он, понижая голос, и, обхватив ее за талию, прижался к ней, и его губы скользили по ее щеке, по ее волосам. – Это несправедливо, что мерзкие старики запихивают в нее свои штучки, чтобы малышка могла учиться в университете.

– Ну вы такой славный, – сказала Бет Кэрол, откидываясь на спинку дивана, чувствуя, как его рука гладит ее бедра, задирает юбку. Голова ее кружилась. Теперь он, тяжело дыша, поднес ее руки к своим брюкам, чтобы она расстегнула их и вытащила его член.

Он стал стягивать штаны, и она увидела, что клиент уже готов.

– Иди сядь мне на коленки, – произнес он охрипшим голосом, спуская брюки. – Иди сядь на большую папочкину штучку.

Он потянул ее на себя и, разведя ей ноги, направил рукой свой член в нее. Бет почувствовала его внутри себя и стала двигаться вперед-назад, глядя на его лицо, пока он снимал ее блузку, расстегивая бюстгальтер и, наклонив голову, начал сосать ее соски.

– Малышке это нравится? – залепетал он.

– Да, да, – произнесла она, задыхаясь, но он вытащил член из нее и отнес ее в спальню, где осторожно положил на широкую кровать.

Она лежала и смотрела, как он раздевается. Возится с запонками, расстегивает рубашку. Забавно, все мужики все-таки становятся в определенном возрасте очень похожими друг на друга – у всех намечается лысина, брюшко, все носят очки. Затем он склонился над ней и начал сосать ее губы, лизать веки, а она, постанывая, гладила его член.

– Я хочу, чтобы ты меня попросила об этом, – прошептал он.

– Да, да, – пробормотала она.

– Только мамочка не должна нас видеть, а то она ужасно рассердится. Мы не скажем мамочке, что папочка делает с малышкой, правда? А то она очень-очень рассердится. А теперь скажи, малышка. Скажи мне: «Папочка, пожалуйста, потрахай меня. Я не скажу мамочке, что ты со мной делаешь. Я обещаю».