Оскал дракона - [65]

Ночью я попытался поговорить с мазурской девочкой. Она сидела тихо, как заяц, ее по-тюленьи темные, живые глаза всегда находились в движении. На тонком лице влажные глаза выглядели огромными, худые плечи покрывал плащ, подарок Сигрид, плащ, конечно, был ей велик, на худых ногах — кокетливые сапожки, видимо, еще один подарок.

Но несмотря на это, огромные волосатые свеи и ирландцы бросали на нее взгляды, поднимая брови и округляя глаза, она же не обращала внимание ни на что и ни на кого, словно была резной деревянной фигуркой. На ночь я ставил людей, чтобы охранять ее — тех, кому доверял. Обычно это были Финнлейт и Оспак; и пусть она еще девочка, но она среди викингов, и если кто-то из них не трахал умирающую женщину на мертвом быке, то только потому, что не выдалось подходящей возможности. Они могли трахнуть даже морской узел, если приспичит.

Я сел рядом с ней и улыбнулся. Ее взгляд скользнул по моему лицу, но она ничего не сказала; а гребцы, сидящие за нами, крутили шеями, чтобы увидеть, что собирается делать ярл.

Они знали, что девочка — не рабыня и очень ценна, и я велел всем держаться от нее подальше, не разговаривать с ней, не лапать, или, клянусь Молотом, я подвешу тех, кто это сделает, к ветке за члены, и оставлю висеть на потеху сорбским женщинам.

— Надеюсь, у тебя все хорошо и ты не боишься? — медленно спросил я, понимая, что ее знания норвежского довольно скудны. Я не знал ни вендского, ни полянского языка, которые она скорее всего понимала. — Ты не хочешь спросить, почему я взял тебя с собой?

— Нет.

Ее ответ был ровным и мягким, что меня несколько удивило, я даже моргнул. Выражение ее лица не изменилось, и ее глаза оставались глубоки как фьорд. Я чувствовал, что в их темной воде скользит какая-то древняя мудрость; на мгновение она напомнила мне Хильду, ту безумную женщину, которая привела нас к кладу Аттилы, но я тут же поймал взгляд Вороньей Кости, который смотрел на меня из полумрака, хотя его лицо оставалось в тени и я не мог видеть его глаз.

Что-то меня беспокоило... вообще-то все, я чувствовал себя как кошка в сильный ветер, со взъерошенной шерстью, беспокойная и дерганная. Прими свою судьбу и делай, что должен. Даже перегрызи зубами горло человеку, если потребуется.

— Тебя что-нибудь беспокоит? — поинтересовался я, и она помотала головой.

— Нет. Ты взял меня с собой, потому что человек с плоским лицом, вернее его барабан, сказал тебе об этом. Ты взял меня, потому что поляне хотели бы меня вернуть, и ты можешь заключить с ними сделку. Но это опасно. Скорее всего, они попытаются забрать меня силой, когда узнают, что я здесь.

Она ничего не пропустила и рассуждала вполне разумно, но как-то отстраненно, как будто это касалось кого-то другого. С другой стороны, если она хотела вернуться домой, то ее племя находится довольно далеко на востоке от полян. И все же я был уверен, она продолжает на это надеяться.

Девочка посмотрела на меня горделивым взглядом, опустила огромные глаза и умолкла.

— Что ж, — сказал я, поймав себя на мысли, что слова выходят из меня тяжело, будто я толкаю валун в гору, — ты слушаешь и наблюдаешь за всем, как мне кажется. Но сейчас я бы предпочел, чтобы ты больше говорила.

Мне нужно было, чтобы она рассказала о реке, ведь у нас нет проводника. Я хотел знать, где река сужается или расширяется, большие ли здесь поселения и где они находятся, можно ли доверять их жителям, и где крепости саксов и вендов. Еще мне нужно было знать о полянах, как и о тех племенах, что живут еще дальше, вплоть до того места, где река перестанет быть судоходной для «Короткого змея».

— Река течет очень далеко, — ответила она, — многие дни и недели. Вечность. Здесь, где река широкая и медленная, на обоих берегах живут венды, они селятся в отдалении от реки, но иногда устраивают поселения на высоком берегу. Они разводят овец и коров, но не обрабатывают землю, потому что река разливается и бывают наводнения.

Девочка остановилась, скривившись.

— Они сами как овцы, как скот, потому что не сражаются.

Что ж, полезные сведения, но Черноглазая знала не так много, как бы мне хотелось. Выше по течению расположился поселок вендов под названием Штетено, другие называли его Щецин, в месте слияния двух рек, там Одра разливалась и образовывала озеро с островами посередине. Еще там жили саксы.

Еще дальше река будет шириной на выстрел из хорошего лука, по высоким берегам — густые леса. Потом она мелеет только в одном месте, насколько она помнит, это место славяне называют Сливиц, саксы же — Вранкефорд, или Свободный брод, и там построена крепость из больших бревен.

Там живут торговцы мехом и янтарем, но по большей части работорговцы, поскольку и венды, и поляне совершают набеги друг на друга и продают пленников в рабство. Далее, ближе к горам, есть место под названием Вротислава, но Черноглазая никогда там не была. Единственное поселение, которое нам, северянам, известно в тех землях — это Острава, конечная точка Янтарного пути.

— Я была еще ребенком, когда меня везли вниз по реке, — добавила она вызывающе, увидев мой разочарованный взгляд, и мне пришлось кивнуть с печальной улыбкой.