Осиянная Русь - [9]

Ведь Русь – она одна всего,

И на поэта и на вора.

Здесь нет вкусней простой воды,

Здесь ветром можно надышаться,

Но нет здесь страсти без беды,

Любить – почти всегда прощаться.

А ветер мой пока не стих —

Уносит годы молодые,

Как с одуванчиков седых,

Летят стихи по всей России.

Но те, кто бросили меня,

Я знаю это, верно знаю,

Любовь на пользу променяв,

Беду со страстью мне желают.

Ну что ж, пусть сложится хоть так,

Помянут буду я чужими,

Как мой разжавшийся кулак

На грудь холодную поднимут.

Вот оттого сердца могу

Достать, себе сдирая кожу,

Что жил душою на лугу,

На одуванчики похожей.

2008

«Ветер гнет в дугу орешник…»

Ветер гнет в дугу орешник,

А меня – судьбинушка,

Кто не свят, вестимо, грешник,

И по клину – клинышком.

А как душу с тела выбьют,

Пропьянь скоморошная,

Я уже с тобой не выпью,

Поминая прошлое.

А пока налей мне шкалик,

Жизнь – бурьян с крапивою,

Сердце раненое жалит

Песня журавлиная.

Жалит, жалит острым клином,

Жалости не ведая,

Оттого, что в небе синем

Мне печаль наследует.

И теперь не знаю вовсе,

Был ли счастлив, не был ли…

Пожелтела моя осень,

Да пожухли стебли.

Опустела вдруг бутылка,

На душе оскомина,

На берёзовых носилках

Носят мою Родину.

И меня под дождь кромешный

Снимут с грустной ивушки…

Ветер гнет в дугу орешник,

Как меня – судьбинушка.

2008

«Отгудел я хмельные полжизни…»

Отгудел я хмельные полжизни

Да вернулся под отчий кров,

Где гвоздики цветут да вишни,

Отдыхать средь коз и коров.

Хоть они – бессловесные твари,

Мне знаком их теплый язык,

От какого в московском угаре

Я почти навсегда отвык.

Потому что средь душ человечьих,

Что в асфальте прут сорняком,

Получал синяки да увечья,

Становясь быстрей стариком.

Не взрослеют, не знавши измены,

Не умнеют, губ не разбив,

И я, чуя в себе перемены,

Был единственной ею жив —

Той, в которой плескался, как в речке,

Той, в которой не раз тонул,

Да затухла любовная свечка,

И меня загнуло в загул.

Всё в чаду, над скатеркою грязной

Я, качаясь русой копной,

Среди женщин пустых и развязных

Тосковал в дугу по одной.

Только нету в измене ошибки,

А лишь трезвый верный расчет,

Вот с того я рюмками липкими

Запечатал собственный рот,

Чтоб не взвыть от смертельного горя,

Чтоб не плакать в мутный стакан,

И, с Всевышним отчаянно споря,

На себя примерил аркан.

Не пока не сбылось удавиться,

Потому теперь, тих и суров,

Я из окаменелой столицы

Возвернулся под отчий кров.

2008

«Брызнет грусть из-под небес…»

Брызнет грусть из-под небес,

Клин ножом заужен,

Что любовь моя – порез,

Раз уже не нужен

Той, что в сердце проросла,

Да цвела другому…

И я чувствую в висках

Смертную истому.

Всюду слякоть, всюду грязь,

Избы смотрят криво.

Побреду я, помолясь,

По степям да нивам.

А кого навстречу мне

Бог пошлет, не знаю…

Плачут птицы в вышине,

Да собаки лают.

То ль со зла меня хулят,

То ли поминают,

Что любовь моя – петля,

Да судьба косая.

Встану я под жёлтый клен

Да на глаз примерюсь,

Раз заранее прощен

За хмельную ересь.

Скошен жизни русый сноп,

Гроб из дуба срубят,

Целовать холодный лоб

Мне другая будет.

Друг старинный не придет,

Прочих будет валом…

И как ныне, клин прольет

Грусть в строю усталом.

2008

«У России своя глубина…»

У России своя глубина,

Там, где тонут тельцы золотые,

И лишь наша, лишь наша вина,

Что страдой прибывают святые.

Мне твердят, что эпоха не та,

Небеса, мол, без Бога пустые,

Но незримая есть высота

У пернатой сердцами России.

У России другой окоем

За пределами их горизонта,

Кто в Отечестве Божьем своем

Промышляет гешефтом от черта.

У России своя красота,

Что не выразить даже поэту,

Здесь истоки всего на лета,

Только устья у Родины нету.

2008

«Грусть польёт с небесной сини…»

Грусть польёт с небесной сини,

Стонут журавли,

Словно плачут по России,

Утонув вдали.

Мне бы, мне бы в небо с ними

На закате дня,

Только, видно, места в клине

Нету для меня.

В колокольных белых звонах

Молча помолюсь,

На берёзовых ладонях

Носит меня Русь.

А озёра – словно слёзы

Родины моей,

И саднит, саднит занозой

Оклик журавлей.

Что разлука – дым вчерашний,

Новой лаской пьян,

Но на жизни черной пашне

Жабник да бурьян.

Ивы лишь меня жалели,

Косы расплели…

Не по мне ли, не по мне ли

Плачут журавли?

2008

«Я стою среди полей…»

Я стою среди полей

Убранных, скошенных,

Сердцем Родины своей

Чувствуя усталь.

Я стою среди полей,

Дней моих крошево…

И последних журавлей

Отпускаю вдаль.

А любовь лежит в пыли

Колосом брошенным,

Что сберечь мы не смогли

В сенокосе лет.

Чувства липой отцвели,

Сердце в кровь сношено,

Но вернутся журавли,

А любовь уж нет.

Я не ведаю страны

Ласковей, горестней…

От войны и до войны —

Мера бытия.

В поле синей тишины

Пропадут вскорости

Птицы русской стороны,

А за ними – я.

2008

Моя история болезни

Я лег на сгибе бытия,

На полдороге к бездне, —

И вся история моя —

История болезни.

B. C. Высоцкий

Он лег на сгибе, мне висеть на срезе

Под белый звон колоколов,

Закроет врач историю болезни,

Черкнув: «душевно нездоров».

Да полно вам, я многих был железней

И духом, да и телом тож,

Вы назовите тех в истории болезни,

Кто к сердцу мне приставил нож.

И как они мне в душу скопом влезли,

Клялись и в дружбе, и в любви,

И первый том истории болезни

Весь в красных кляксах от крови.

Но взять меня ножом нельзя – хоть тресни,

Лишь разбудили Божий дар,

И я вписал в историю болезни

Поэм своих тревожный жар.