Осиновая корона - [75]
— Оно на самом деле поразительно. Одно лицо. И… не только лицо. Её Дар, и обретённое зеркало, и… Ты касалась её мыслей?
Уна напряглась и ближе приникла к двери.
— Пока не вплотную. И вряд ли стану делать это без разрешения. Думаю, она даст отпор, и для нас обеих это будет… болезненно. Но я не такой хороший телепат, как ты, — по тону Индрис, как обычно, нельзя было понять, хвалит она всерьёз или с издёвкой. — Так что можешь попробовать, если осмелишься. Но я бы не советовала. В крайнем случае — не при матушке.
— Матушке… — с непонятным выражением повторил мастер Нитлот. — И всё же это поразительно. Я вообразить не могу…
— И не надо, — посоветовала Индрис. Судя по возмущённому мычанию, она зажала волшебнику рот рукой. — Лучше не воображать то, что нас не касается. И здесь не совсем подходящее место для таких бесед — тебе не кажется, Зануда? Надеюсь, мы скоро всё выясним.
— Если ей действительно грозит опасность, мы не должны игнорировать кровь, — волшебник понизил голос и заговорил так серьёзно, что Уне с новой силой захотелось убежать в свою тёплую спальню, не слышать… Но она не убежала. Можно просто представить, будто говорят не о ней. Как в детстве — если мама недовольна и за что-нибудь её отчитывает. Конечно же, любя. — Тем более, если это наместник Велдакир. Мы должны поторопить события. Мне жаль девушку, но выхода нет.
Уна только сейчас заметила, что дождь определённо затихает. Небо расчистилось. Из птичника доносились недовольная возня и кудахтанье: страдали куры, лишённые возможности прогуляться.
Жизнь продолжается — что бы там двое Отражений ни знали о её «крови».
— Всё-таки любишь ты строить горести из пустоты, Зануда. Это у тебя от него, знаешь ли. Или от кезоррианских менестрелей… Пойдём в замок, там всё и обсудим. Я рада тебя видеть, но тут воняет навозом, мокро и до отвратности холодно. К тому же Гэрхо пора будить.
Вечером Уна, не торопясь, перепроверила всё, что собрала накануне: два серебряных ножика (побольше — срезать ветки ежевики, поменьше — чтобы отделить от них листья и ягоды), замшевые перчатки (одна пара — про запас; если верить Индрис и здравому смыслу, в кустарниках того леска полно колючек), набор непромокаемых мешочков из кожи… Что ещё? Свиток с рецептом зелья и переписанное заклятие, само собой. Песочные часы. Дождь всё-таки кончился — значит, масляная лампа.
Пестик и маленькую чашку для измельчения листьев можно пока не брать. Не забыть сказать Савии, чтобы та приготовила чёрный плащ: тот, что промок с утра, не успел высохнуть. Покрепче зашнуровать сапожки: в окрестностях замка сейчас месиво вместо земли — спасибо внезапному ливню.
Методичные сборы успокаивали Уну, заставляя считать предстоящий поход (если, конечно, ночную прогулку к усыпальнице можно гордо именовать «походом» — а в этом она сомневалась) чем-то — странно сказать — нормальным. Легко представить, что это какое-нибудь хозяйственное поручение или домашнее задание от профессора Белми… Лучше последнее: в первом Уна всегда была не сильна. Лет до двенадцати мать ещё надеялась приобщить её к военному командованию кухней и кладовыми, к шитью и вышивке — ко всему, что ценится в ти'аргских леди, — но потом сдалась. Уну до сих пор бросало в жар стыда при воспоминании о том, как Бри учил её варить кашу — и о том, чем закончилось это рискованное предприятие. И в тот день, увы, её магия была ни в чём не виновата.
Магия. Конечно же, самое важное… Уна коснулась зеркала на поясе, проверяя, плотно ли оно сидит. «Учись воспринимать зеркало как часть тела, — говорила Индрис. — Или как старого друга, который вечно рядом. Забывай о нём, как забываешь о мизинце на ноге. Оно должно быть всегда с тобой».
Пока у неё не получается. Пока это просто волшебный кусок стекла — временами дрожащий, нагревающийся и похожий на лесного зверька. Что-то, с чем проще переживать «приступы» Дара — уж точно не собеседник и не палец на ноге… Уна прилежно кивала в ответ на эти уроки, но ни секунды не верила в то, что когда-нибудь сможет уподобиться Отражениям.
Они творят магию, как дышат. Ведь это, пожалуй, больше всего и отличает их от людей.
Или не это?… Как мало — до сих пор, вопреки всему — она знает об Индрис и Гэрхо. Не говоря уже о мастере Нитлоте, похожем не то на больного костеломью писца, не то на обнищавшего фермера… Затягивая шнурки на сапожках, Уна в очередной раз пожалела о том, что лишена шансов поехать в Долину Отражений. Ей всё чаще казалось: именно там сейчас — её место; там, где зеркала и колдовство, где ей разъяснят наконец, что из сказок тёти Алисии о драконах и боуги было правдой.
Вдали от Кинбралана, его лестниц и терновых шипов.
Вдали от матери. От могил дедушки, отца и дяди Горо.
— Стемнело, Уна. Нам пора выходить.
Уна вздрогнула и очнулась, выбираясь из новой ямы раздумий. Наверное, так можно залезть совсем глубоко — и в итоге не вылезти…
Она сидела в своей комнате, на постели, забросив ногу на ногу, а рядом стояла раскрытая сумка с вещами. Индрис угнездилась на подоконнике, по-девичьи обняв колени; свет масляной лампы со стола мягко золотил её смуглую кожу. Уна с удивлением отметила, что несколько прядей надо лбом Индрис пожелтели — стали совершенно канареечного цвета, как яичный желток. Просто эксперимент — или радость из-за кое-чьего приезда?
История одного из множества миров, затерянных на просторах Мироздания — и затерянного в этом мире человека. История его дара (или проклятия?), любви и ненависти, стойкости и страхов. Путь одного — или путь целой эпохи? Решать судьбе...
Продолжение цикла «Хроники Обетованного». Сколько выпало карт и сошлось путей до того, как родился Меидир-прорицатель?… Обречённые на гибель королевства — и хаос, ненароком впущенный в мир. Остаётся надеяться лишь на извечную магию зеркал, но в такую эпоху лжёт даже собственное отражение… Первая часть трилогии об Альене Тоури, события происходят за несколько веков до описанных в «Прорицателе».
Продолжение цикла «Хроники Обетованного», вторая часть трилогии о Повелителе Хаоса — Альене Тоури.
Продолжение цикла «Хроники Обетованного», заключительная часть трилогии о Повелителе Хаоса — Альене Тоури.
Сказки старого зоопарка, печальные и веселые истории его обитателей, воспитанников, работников и гостей.
Страшные сказки собрали в себе всех теневых героев Викторианской эпохи: оборотни и вампиры, ведьмы и сатанисты, Виктор Франкенштейн и его дети, а еще бессмертный и юный герой Оскара Уайльда. Однако задолго до него жил еще один бессмертный богач, который не появился в истории. Или же появился?
Парень из клуба был достаточно необычным. Красив, но давно не сопляк. Умён, но до грубого неприветлив. Неподходящие вещи и отсутствие косметики никак не вписывались в обстановку закрытого клуба… и всё же здесь он был своим. Альф игнорировал, попивая свои разноцветные коктейли, но со мной ушёл на пятой минуте разговора. Шлюха? Клофелинщик? Наркоман? Не первое, не второе и не третье.18+.
От рассвета времени история человеческого рода была предрешена. Побеждает сильнейший. Выживает хитрый. Суров мир, взращенный на подобном порядке. Другого не будет. Здесь странствуют рыцари, чье благородство умещается на гербе. Здесь нет места шепчущим заклятья седобородым магам. Здесь живут другие, свыкшиеся с мыслью, что мощь рудной магии обманчива. Что ее подлинная сила, скрытая за восторженностью масс и престижем благородного дома, в умении приспособиться. Здесь высокие лорды, играют в собственные игры, между делом решая судьбу королевства.
Мир молодого мага рушится в одно мгновение. Он становится изгоем, угрозой и проклятием для своего мира. Древний артефакт переносит его в другой мир. Туда, где он может обрести себя. Понять для чего он родился и решить кем ему быть.
Доктор психомагических наук Элизабет Морэй и не подозревала, какие негативные последствия может иметь согласие на участие в проекте «Сота Альянса» — первой в истории эльфийско-человеческих отношений дипломатической миссии беспрецедентно высокого уровня. Получив предложение влиться в состав эльфийской делегации в качестве эмиссара-чародея, Элизабет планировала не только сколотить приличную карьеру и облагородить свою репутацию почестями и всеобщим признанием, но и обеспечить достойное будущее для своей ученицы и приёмной дочери.Однако реальность оказалась беспощадна к новоиспечённому эмиссару-чародею: в человеческой империи на эльфийских дипломатов объявляется негласная охота, в которую включаются не только продажные СМИ, фанатичные религиозные радикалы и самые опасные наёмные убийцы империи, но и тайные агенты демонической нежити.