Осиновая корона - [47]

Разгулялись. Уну потянуло нервно расхохотаться. Иногда мать говорила, как простушка — в те моменты, когда забывала о величественно-любезной маске леди Тоури. Раньше Уна часто спрашивала себя, какой мама была в её годы?… Наверное — куда более открытой и доверчивой, чем сейчас.

И куда менее несчастной.

Колдунья покачала малиновой головой. Небо уже окончательно затянула тьма; Отражение освещали только два магических огонька да убывающая луна, от которой будто откусили ломоть.

— Вам отлично известно, что грабители вели бы себя по-другому, миледи. Они окружили бы вас, потребовали денег и золота — и потом отпустили с миром. Зачем им рисковать, нападая на знатных лордов? За такое в Академии их ждала бы виселица. И к тому же, — женщина печально усмехнулась, — я не встречала ни одного ти'аргского разбойника, который бы так замечательно владел мечом, — (Эвиарт издал бессвязное басовитое восклицание — наверное, подтвердил). — Обычно в такие банды уходят крестьяне, мастеровые… Ну, может, фермерские сынки, возмечтавшие о привольной жизни. Нет, леди Тоури. Боюсь, это были наёмники, и пришли они именно за вашими жизнями, — серые глаза со странным выражением вернулись к Уне. Та потупилась: женщина разглядывала её, как какую-нибудь диковинку из Минши на ярмарке. Или как памятную вещь, которая давным-давно затерялась в старом хламе, а теперь вот нашлась. Надо же, до чего глупое и подходящее сравнение… Уна подняла голову и всё-таки встретила серебристый взгляд. Женщина как бы случайно коснулась зеркала и задумчиво кивнула своим мыслям — зеркальным мыслям, наверняка звеневшим от магии. — …За жизнями каждого из вас.

Мать поджала пухлые губы и достала платок, чтобы стереть с лица грязь, пот… Да — и копоть. Где обгорелые останки того человека? Уна вздрогнула, впервые чётко представив, что сотворила с ним. Своими руками подожгла заживо.

Проклятье.

— Не понимаю, с чего Вы это взяли, милочка, — леди Мора уже облачилась в свою привычную роль. У Уны вырвался вздох: милочка — так пренебрежительно мама позволяла себе обращаться лишь к слугам… Этого явно не заслуживает та, кто спасла им жизни. Даже если она из народа Долины — из «нелюдей», с рождения отмеченных клеймом магии. — Мы ни для кого не представляли угрозы. У лорда Гордигера была безупречная репутация, он не имел отношения к интригам в Академии или Ледяном Чертоге… Как и мы, — мать холодно улыбнулась. — Мы ведь всего-навсего женщины. И, кстати, откуда Вам известно наше имя?

— О миледи, королева Хелт, развязавшая Великую войну, тоже была «всего-навсего женщиной»! — певуче воскликнула колдунья — то ли всерьёз, то ли с долей насмешки. — А что до имени — ваш герб хорошо запоминается… Позвольте, я помогу, — женщина танцующей походкой подошла к Эвиарту и Савии и потуже затянула узел на повязке. Оруженосец смотрел на неё с благоговейным ужасом; Савия с теми же чувствами пялилась на волосы незнакомки. — Лорды Тоури, владетели Кинбралана, небезызвестны в наших краях. Да и вообще — мне нравятся осины, — новый гортанный смешок. — Люблю ездить по северному Ти'аргу. Здесь так много деревьев — в нашей лысоватой Долине о таких чащах и мечтать не приходится.

Уна провела рукой по щеке. На пальцах, вдобавок к копоти и поту, остались капельки крови — чьей?… Должно быть, брызги от дяди или Эвиарта долетели до неё. Уна смотрела, как Отражение — невысокая, в своём балахоне похожая на ласку или кошку — бесшумно встаёт с плаща Эвиарта, тихо посоветовав Савии нарвать подорожника и почаще менять повязку.

Уна была уверена, что дело вовсе не в их гербе и не в осинах. Чутьё Дара кричало ей нечто совершенно несуразное. Что-то о том, как подозрительно заинтересовало (или напугало?) Отражений её собственное лицо. Дяде Горо померещилось, что зеркальные мать с сыном следят за ними… Померещилось ли?

Голова у неё шла кругом — и в прямом, и в переносном смысле. Уне хотелось, чтобы мать снова обняла её или хотя бы подошла ближе; однако она с враждебным прищуром наблюдала за колдуньей.

— Как Вас зовут? — спросила вдруг мать, пока женщина вытаскивала пробку из фляжки, склонившись над уже согревшейся служанкой. Девочка жадно приникла к питью — хотя во фляжке едва ли была просто вода. — И как Вы очутились в этих местах? Тракт здесь довольно пустынен. Вы появились почти сразу после нападения, дорогуша — Вы и Ваш… отпрыск. И так уместно выручили нас. И знаете, что мы Тоури. Слишком много совпадений, по-моему.

Уна бросила на мать укоризненный взгляд, но он улетел в пустоту.

— Слишком много, — с готовностью признала женщина. Она выпрямилась, улыбаясь краешками губ. — Но вся жизнь и состоит из совпадений, миледи. Счастливых либо наоборот. Мне кажется, наша встреча всё же относится к первым. Вы не согласны со мной?

— Вы не назвали имя, — Уна не без удивления услышала собственный голос — её решительная часть внезапно соизволила заявить о себе. — И не сказали, зачем приехали в Ти'арг. Отр… Жители Долины давно не появлялись в наместничестве. Мы благодарны Вам, но несколько… обескуражены встречей.

— Вы обескуражены, похоже, не только встречей, молодая миледи, — заметила женщина. Она красноречиво взглянула на руки Уны; в тишине было слышно, как гневно выдохнула мать. — Непростительно скрывать столь богатый Дар, не позволяя ему развиваться. Вы ведь не топчете цветы в своём саду и не разбрасываете камни из шахт агхов?… Можно спросить — сколько же лет Вам это удавалось?