Осиновая корона - [26]

Ниль-Шайх, как и все знакомые на Рюе, требовал от Шун-Ди подробного рассказа — отчёта, точно перед Советом. Но он не знал, как уложить в слова всё, что пережил. Знал только, что вернулся другим человеком, что прежним не будет уже никогда. Пускай Советники не оценили его путешествие, пускай путевые записи пропали напрасно… Вернувшись с запада, Шун-Ди обрёл — и утратил — столько всего, чему не подобрать имени.

А желтозубый человек напротив угощает его хьяной, крабами и приторными кокосовыми шариками, ожидая обычных баек, словно от моряка. Шун-Ди, бывало, снабжал его байками о поездках в Кезорре и Ти'арг — он сделал бы это и сейчас, не испытывая никаких затруднений. Но западный материк… Это западный материк. Особая, сокровенная часть Обетованного. Шун-Ди ничего не понимал в магии (и никогда к этому не стремился), но был несказанно рад тому, что неведомое волшебство уберегло эти земли от людей.

Правда, с Ниль-Шайхом лучше не делиться такими соображениями. Он не поймёт.

Это не делает его плохим человеком, — поспешно добавил Шун-Ди про себя, надламывая кокосовый шарик. Конечно, нет. Он вкушает еду Ниль-Шайха, проводя вечер в его доме; Ниль-Шайх сам позвал его, едва узнав о возвращении, и установил между ними эти священные для любого миншийца узы — гостя и хозяина. Наверное, он ждал его. Наверное, он считает его другом.

Даже теперь, когда со времён жизни с матерью, в рабстве и унижениях у хозяина, прошло много лет, Шун-Ди всё ещё сложно было в это поверить.

Воспоминание о хозяине заставило его по привычке коснуться клейма с павлиньим пером — позорной отметины на лбу, которую не смоет и десяток Восстаний… Его жест не укрылся от Ниль-Шайха.

— Не переживай, Шун-Ди, — он вздохнул и ногой пододвинул к гостю бутылку хьяны; мальчик-слуга, замерший у входа в зал, кинулся её открывать. — Не язви своё сердце понапрасну: жизнь и без того коротка и полна невзгод… А ты так юн.

— А ты всё так же речист, — Шун-Ди невольно улыбнулся и кивком поблагодарил мальчика. Тот поклонился, отведя глаза в сторону — как положено рабу; это неприятно взволновало Шун-Ди. — Спасибо, достаточно… Я вполне спокоен, Ниль. Спокоен и готов вернуться к работе. Представляю, в каком запустении сейчас мои дела и как напортачили помощники…

— О, моя часть в полном порядке. Я тщательно следил за всем, что ты поручил мне, поэтому можешь даже не проверять… Но, Шун-Ди, я вижу иное, — Ниль-Шайх скорбно покачал кудрявой головой. — Я вижу, что ты тоскуешь. Ты думаешь, что Совет недооценил тебя.

— Может, и так, — признал Шун-Ди, глядя в светло-золотистый омут хьяны. Он чувствовал, что ему уже хватит, и боролся с желанием сделать ещё глоток. — Как бы там ни было, я скоро избавлюсь от этих крамольных мыслей. Займусь настойками и мазями, как раньше… Это единственное, что у меня хорошо получается.

— Неправда, — Ниль-Шайх с одобрением ухмыльнулся, когда Шун-Ди всё-таки приложился к чаше. — Светлейший Совет — да хранит его Прародитель — выбрал тебя неслучайно… Я убеждён в этом. Они разглядели в тебе…

— Опытного торговца, — пожав плечами, перебил Шун-Ди. — И того, кто неплохо знаком с морем. Вот и всё.

И того, кто после без упрёков снесёт хозяйский пинок. Они угадали.

— Маловероятно, друг мой. Таких очень много.

— Ну, возможно, они решили, что я иногда недурно нахожу общий язык с незнакомцами, — Шун-Ди натянуто улыбнулся, пытаясь скрыть горечь в голосе. — Что, увы, оказалось заблуждением… И ещё, пожалуй, им нужен был кто-то здоровый и нестарый, чтобы выдержать длинное путешествие целиком. На этом — уж точно всё, Ниль.

Ниль-Шайх с мягким упрёком покачал головой и потянулся к блюду с засахаренными фруктами.

— Ты говоришь об этом так, будто тебе не оказали чести, Шун-Ди. А честь была, и огромная. Я не допускаю в себе зависти, но был бы счастлив разделить твою участь… Любой был бы счастлив.

Шун-Ди помолчал, глядя, как бледный свет фонариков разбегается по воде пруда. Его тяготило направление, которое приняла беседа.

— Знаешь, чем кончилась наша первая встреча с кентаврами? Один из магов в группе — Аль-Шайх-Йин, почтенный старец — получил рану от отравленной стрелы. Он, по неведению, грубовато обошёлся с ними… А однажды оборотень-журавль чуть не выклевал мне глаза: ему показалось, что я нескромно посмотрел на его сестру в человеческом облике… Ты всё ещё восхищён моей участью?

Ниль-Шайх фыркнул от смеха, а потом не выдержал и расхохотался, запрокинув голову. Карпы в пруду испуганно заметались.

— Знаю я этого старикашку — хотел бы посмотреть на его лицо в то мгновение… И что, прямо-таки чуть не выклевал? Шун-Ди, но ведь это великолепное приключение! Я бы правую руку отдал за то, чтобы познакомиться с оборотнем-журавлём!

— О да, и оба глаза за то, чтобы взглянуть на его сестру… — Шун-Ди хмыкнул. История, на самом деле, и вправду забавная. Он был рад, что нашёл, чем отвлечь Ниль-Шайха от бесплодных утешений. — Но я всем доволен. Я не лукавлю.

— И всё же Советники явно хотели от тебя чего-то ещё… — вполголоса процедил Ниль-Шайх, поглаживая подбородок. Шун-Ди спокойно встретил его взгляд. — Ты так и не расскажешь, какова была цель путешествия? В чём именно заключалось их задание? — Шун-Ди молча улыбнулся. — Ох, понимаю… Разумеется. Государственная тайна. Ты верен своему слову, друг мой, и это достойно высоких похвал.