Ошибки, которые были допущены (но не мной). Почему мы оправдываем глупые убеждения, плохие решения и пагубные действия - [7]

Диссонанс вызывает беспокойство, потому что верить одновременно в две противоречащие друг другу идеи означает заигрывать с абсурдом, а, как заметил Альбер Камю, мы, люди — такие создания, которые проводят всю свою жизнь, пытаясь убедить себя в том, что наше существование не является абсурдом.

По своей сути, теория Фестингера посвящена тому, как люди стараются осмысливать противоречащие друг другу идеи и вести жизнь, которая, по крайней мере, им самим представляется последовательной и осмысленной. Эта теория послужила источником вдохновения для более 3000 экспериментов, которые изменили представление о том, как работает человеческий ум. Теория когнитивного диссонанса даже вышла за пределы академической среды и стала элементом популярной культуры. Этот термин теперь можно встретить везде. Мы, двое, слышали или видели его в теленовостях, в политических обзорах, журнальных статьях, на бамперах автомобилей, даже в мыльных операх. Алекс Требек использовал его в телевикторине Jeopardy (на российском телевидении она выходит под названием «Своя игра»), Джон Стюарт — в комедийном телешоу The Daily Show, а в телевизионном сериале о Белом доме The West Wing его упоминает президент Бартлет. Хотя этот термин широко употребляется, немногие люди полностью понимают его смысл и связанную с ним огромную силу мотивации.

В 1956 г. один из нас (Эллиот) приехал в Стэндфордский университет, чтобы учиться в аспирантуре факультета психологии. В том же году туда приехал и молодой профессор Фестингер, и они немедленно стали работать вместе, придумывая эксперименты, чтобы тестировать и развивать теорию диссонанса [13].

Их размышления бросали вызов многим представлениям, которые были «евангелием» для психологов и для обычных людей. Например, убеждению бихевиористов в том, что люди действуют в первую очередь для того, чтобы получать награды, воззрениям экономистов, предполагавших, что люди в целом принимают рациональные решения, или взглядам психоаналитиков, полагавшим, будто агрессивное поведение позволяет избавиться от агрессивных побуждений.

Задумайтесь о том, как теория когнитивного диссонанса изменила бихевиоризм. Было время, когда большинство ученых-психологов были убеждены, что действия людей управляются поощрениями и наказаниями. Это, конечно, верно, что, если вы будете давать крысе корм на выходе из лабиринта, она быстрее научится находить из него выход, чем в том случае, если вы ее кормить нe будете; или что, если вы будете давать вашей собаке печенье, после того как она подает вам лапу, она выучит этот трюк быстрее, чем в том случае, если просто сидеть и ждать, пока она научится давать лапу сама. И напротив, если вы будете наказывать щенка, когда он сделал лужу на ковре — он скоро научится не пачкать ковер. Бихевиористы далее утверждали, что все, что ассоциируется с наградой, становится привлекательнее: ваш щенок полюбит вас, потому что вы даете ему печенье, а все, что ассоциируется с болью, становится неприятным и нежелательным.

Бихевиористские закономерности, конечно, относятся и к людям тоже: никто не останется на скучной работе, если за нее не будут платить, а если вы дадите вашему маленькому ребенку конфету, чтобы он перестал капризничать, вы его научите устраивать капризы всякий раз, когда ему/ей захочется получить конфету. Однако, хорошо ли это, или плохо, ведь человеческий мозг сложнее, чем мозг крысы или щенка. Собака не может чувствовать раскаяние, если вы ее поймаете, когда она сделала лужу на вашем ковре, она не станет придумывать оправдания для своего проступка. А люди — думают, и поскольку мы думаем, теория диссонанса демонстрирует, что наше поведение может выходить за рамки эффектов, связанных с поощрениями и наказаниями, и часто им противоречит.

Например, Эллиот предсказал, что, если люди перенесут серьезную боль, дискомфорт, сделают существенные усилия или окажутся в неловком положении для того, чтобы что-то получить, они будут более счастливы, получив «это» в сравнении с теми, кому «это» досталось легко. Для бихевиористов такой прогноз выглядел нелепо. Почему вдруг людям понравится что-то, ассоциирующееся с болью? Но для Эллиота ответ был очевидным: самооправдание. Убежденность в том, что я — благоразумный и компетентный человек, диссонирует со знанием о том, что я прошел болезненную процедуру, чтобы достигнуть чего-то, допустим, вступить в дискуссионную группу, оказавшуюся скучной и бесполезной. По этой причине я неосознанно стану искажать мое восприятие этой группы в позитивном направлении, пытаясь найти в ней какие-то хорошие аспекты и игнорируя плохие.

Может показаться, что самый легкий способ проверить эту гипотезу будет таким: определить рейтинг нескольких студенческих братств по степени неприятности и тяжести испытаний, которые должны перенести новички, чтобы вступить в них, а потом проинтервьюировать их членов и спросить у них, насколько им нравится данное братство. Если члены группы с суровым обрядом инициации будут больше любить своих «братьев», чем члены тех братств, где испытания умеренные, это докажет, что суровость испытаний влияет на привлекательность группы? Нет. Направление причинной связи может быть обратным. Если члены братства считают его очень привлекательной элитной группой, они могут требовать суровых испытаний для новичков, чтобы воспрепятствовать вступлению в братство «всякого сброда». Только те, кого, действительно, очень привлекает группа с суровым обрядом инициации, попытаются в нее вступить. Те же, кто не очень заинтересован в данном конкретном братстве, но просто хотят вступить в какое-то братство, выберут братство с умеренными испытаниями для новичков.