Ошибки, которые были допущены (но не мной). Почему мы оправдываем глупые убеждения, плохие решения и пагубные действия - [21]

Ни одно из этих лекарств не было необходимым для спасения жизни (это были средство против изжоги, диетические пилюли, болеутоляющее и антибиотик), и ни одно не было лучше, чем прежние, более безопасные лекарства. Однако эти семь медицинских препаратов были ответственны за 1002 смертей и тысячи осложнений [51].

Реакцией публики был не только гнев, который она обычно испытывает по отношению к бесчестным политикам, но также беспокойство и удивление: как могли ученые и врачи продвигать лекарства, которые, как им было известно, причиняли вред? Разве они не видели, что продают? Как они могли оправдывать свои действия? Определенно, некоторые ученые, как и коррумпированные политики, отлично знали, что делали. Они занимались тем, для чего их наняли: получали результаты, которых хотели их работодатели, и утаивали информацию о тех результатах, о которых работодатели не хотели слышать, как поступали десятилетиями исследователи в табачных компаниях. Но, по крайней мере, защитники интересов граждан, контролирующие органы и независимые ученые, в конце концов, смогли забить тревогу и привлечь внимание к сомнительным исследованиям и результатам. Еще большую опасность для публики представляют самооправдания благонамеренных ученых и врачей, которые из-за своей потребности ослабить диссонанс, сами искренне верят в то, что они не подвержены влиянию финансирующих их исследования корпораций. Однако, подобно растениям, поворачивающимся к солнцу, они действуют в интересах своих спонсоров, не осознавая последствий.

Каким образом мы узнаем об этом? Один из способов — сравнить результаты исследований, которые финансируют независимые источники, с теми, которые финансируют корпорации из данной отрасли.

Два ученых проанализировали 161 исследование возможного риска для здоровья от четырех химических соединений, результаты которых были опубликованы за шестилетний период. Среди исследований, финансированных корпорациями, только в 14 % обнаружили вредные для здоровья эффекты, среди тех, которые финансировались из независимых источников, в 60 % обнаружили вредные эффекты [52].

Один ученый проанализировал более 100 контролируемых клинических испытаний, направленных на сравнение эффективности нового лекарства и уже использующихся лекарств. Среди исследований, в которых делался вывод, что лучше продолжать использовать традиционные лекарства, 13 % финансировались фармацевтическими компаниями, а 87 % — некоммерческими организациями [53].

Два датских исследователя проанализировали результаты 159 клинических испытаний, опубликованные с 1997 по 2001 гг. в журнале British Medical Journal. Этот журнал требует, чтобы авторы сообщали о потенциальном конфликте интересов. Таким образом, можно сравнить те исследования, авторы которых объявили о конфликте интересов, с теми, в которых конфликта интересов не было. Анализ показал, что «выводы были значимо более позитивными в пользу экспериментального препарата» (т. е., нового лекарства в сравнении со старыми) в тех случаях, когда исследования финансировались коммерческими организациями [54].

Если большинство ученых, которых финансируют коммерческие корпорации, не обманывают сознательно, что же вызывает такое расхождение результатов? Клинические испытания новых лекарств усложняются многими факторами, включая продолжительность лечения, серьезность заболевания пациентов, побочные эффекты, дозировку нового лекарства и разнообразие пациентов, подвергающихся лечению. Интерпретация результатов редко оказывается ясной и однозначной, вот почему все научные исследования нуждаются в воспроизведении и уточнении, а большинство результатов допускают различные интерпретации. Если вы — беспристрастный ученый, и исследования вашего нового лекарства дали неоднозначные и вызывающие беспокойство результаты, например, оно, возможно, повышает риск инфаркта или инсульта, вы можете сказать: «Это тревожно, давайте продолжим исследования. Повышенный риск осложнений — это случайность? Он вызван новым лекарством, или просто пациенты, испытывавшие препарат, оказались слишком уязвимыми?».

Однако если вы заинтересованы показать, что ваше новое лекарство — эффективно, что оно лучше, чем прежние лекарства, вам захочется отбросить свои опасения и трактовать сомнительную ситуацию в пользу компании. «Это ничего. Нет нужды продолжать исследования». «У этих пациентов болезнь зашла слишком далеко». «Давайте предполагать, что это безопасное лекарство, пока нет доказательств обратного». Именно так рассуждали ученые, исследования которых финансировала фармацевтическая компания Merck, тестировавшие многомиллиардный болеутоляющий препарат Виокс (Vioxx), пока его негативные эффекта не были доказаны независимыми учеными [55].

Вы также будете мотивированы искать только подтверждающие доказательства для вашей гипотезы и пожеланий ваших спонсоров. В 1998 г. команда ученых сообщила в уважаемом медицинском журнале Lancet, что они обнаружили позитивную корреляцию аутизма и детской вакцинации. Естественно, это исследование вызвало большую тревогу у родителей, многие из которых отказались делать прививки своим детям. Через шесть лет 10 из 13 ученых, участвовавших в этом исследовании, отозвали свои результаты и сообщили, что у ведущего автора этой публикации Эндрю Уэйкфилда был конфликт интересов, о котором он не сообщил журналу: он проводил исследование для юристов, представлявших интересы родителей больных аутизмом детей. Уэйкфилду заплатили более 800 000 $, чтобы он определил, были ли основания для судебного иска, и он ответил «да» юристам еще до публикации результатов. «Мы считаем, что вся эта информация была бы значимой для нас, когда мы принимали решение о том, обоснованы ли результаты статьи, и подходит ли она для публикации», — писал Ричард Хортон, редактор журнала Lancet