Ошибка создателя - [45]

Из лаборатории я позвонил Высокому Начальству (секретарша соединила меня с ним, не сказав ни слова) и объявил, что завтра еду в Тальменус.

- Фревиль, я очень доволен вами! - ответило пораженное Начальство. - А мне уж начинало казаться, будто вы не хотите ехать. Рад, что ошибся.

Я промолчал.

- А знаете, Фревиль, - расчувствовалось вдруг Высокое Начальство, - возьмите-ка с собой Клер! Нужно ценить интерес к нашей работе. Да, поезжайте вдвоем! Так будет основательнее. Вы прочтете общую лекцию, а она - по своей тематике.

Мыслимо ли прогнозировать идеи, которые могут прийти в голову Начальству?

Я был и обрадован, и смущен.

6. Рассказывает Юрков

- А, дьявол!

Но что теперь можно было поделать?

- Черти бы тебя взяли!

Пустые слова.

- Да как тебя угораздило?

Никто не мог ответить…

Дымок легкой струйкой еще поднимался из его груди. Он возникал под крышкой приборной секции и слабо вытекал наружу, издавая приторный запах сгоревших бесценных деталей. Растерянный, я стоял над роботом и кричал, словно он мог еще услышать меня.

Я пришел глянуть, как он тут провел ночь, - и нашел только металлическую оболочку со сгоревшим дотла нутром. Что теперь было толку в его сверкающей хромом и эмалью франтовской отделке?

Прибежала Надежда.

- Ты чего это тут раскричался?

И увидела 77-48А.

- Кто это сделал, Юрков? Кто это сделал?

- Не знаю. Может, никто.

- Как это - никто?

- Ну, может, он сам.

Она опустилась перед ним на колени.

- Что ты наделал, Юрков!

В глазах у нее были слезы.

- Не понимаю, - сказал я.

- Зачем это было тебе нужно? Ну, скажи, зачем?

Она расплакалась. Я хотел успокоить ее, но она меня оттолкнула.

- Дорегулировался! - выкрикнула она. И снова заплакала.

Дымок все еще потихоньку выходил из груди 7748А, - словно душа робота покидала его стальное тело.

- Кто мог предполагать, что этим кончится. Я не знал. Ты знала?

- Я говорила тебе - не трогай! Не трогай! Разве ты послушаешь…

- Ответь, пожалуйста, на мой вопрос. Ты знала, что так получится?

- Я говорила тебе - не трогай! Я чувствовала, что добра от этого не будет.

- Ты знала или ты чувствовала?

Я был зол, как не знаю кто. Мало того, что сгорел 77-48А.

- Я чувствовала, чувствовала, не надо его трогать! Не надо было его регулировать, я тебе это твердила!

- Знаешь, уж коли на то пошло, - я говорил зло и жестко, - я должен тебе сказать, что ты ведешь себя крайне непоследовательно. Ты все время боялась его. Отчего же ты теперь плачешь?

Она залилась слезами.

- Надежда, я считал тебя умной женщиной!

- Юрков, это все из-за тебя, это ты сделал! Зачем ты его вчера раскрутил?..

Словом, некрасивая была сцена. Расстроенные, мы разругались…

Но надо было работать. Мы вызвали наших старичков, и они оттащили то, что осталось от 77-48А, в темный подвал, где были свалены разные ненужные ящики, балки, обломки и прочая всякая всячина. Затем мы распечатали второй контейнер.

- Смотри, Надюша, - сказал я примирительно, - этого зовут 53-67А.

Но она не разговаривала со мной. Я вскипел, бросил ей через стол документацию на робота и ушел к себе.

Когда я вернулся, 53-67А уже разгуливал вокруг витализера.

Он был, разумеется, точно такой, как 77-48А.

И держался так же. Я немного поспрашивал его - скорее, просто для формы. Он отвечал безукоризненно.

Я дал указание Надежде (теперь у нас были строго официальные отношения) отправить его в рабочий отсек.

Пусть приступает к делу вместе с другими роботами.

Затем я ушел, оставаться рядом с Надеждой мне было невыносимо. А когда заглянул проверить, как идут дела, - застал ее снова у витализера Джиффи.

- И этот в обмороке, - объяснила Надежда, не глядя мне в глаза.

Два старых наших робота внесли 53-67А и положили его у витализера. Я наклонился над ним и увидел: выбило предохранители Барренса.

Что ж, мы оживили его. А затем - затем я, не говоря ни слова, закоротил предохранители. Надежда тоже ничего не сказала. А ей, наверняка, очень хотелось сказать что-нибудь. Смолчала.

Я отправился на совещание.

У меня горел план - почему я и рискнул снова закоротить барренсовские предохранители. Не какой-то там второстепенный график ввода автоматов, а теперь уже основной план. Станция не выдавала обязательную программу.

Приборы исправно собирали всю нужную информацию, а обсчитать ее было некому. Старые-то наши роботы не могли решать новые задачи.

Бросить все, сесть за тривиальную вычислительную машину, которых на Станции хватало, и самим - вместо роботов - приняться за черную работу?..

Итак, ежедневное совещание. Разумеется, мне влетело за срыв графика. Объективные причины? Они, как вы сами понимаете, никого не интересовали. Мне поставили в пример тех, кто борется за первые места по досрочному выполнению расчетов.

О, хоть бы одного исправного робота серии «А»!

Но где его возьмешь? Звонить Фревилю? Да, я хотел так сделать. Раньше. А теперь, когда я сжег новенький его автомат, это желание у меня пропало.

Мне поставили на вид. Я произнес все приличествующие ситуации обещания. Только после этого мне позволили отключить связь. Я вздохнул и отправился посмотреть, как ведет себя 53-67А, на которого я готов был теперь молиться, лишь бы он работал.