Ошибка маленькой вселенной - [3]

Сегодняшнюю поездку он планировал давно, и она отличалась от прочих. В этот раз он не собирался проверять очередной слух об очередном происшествии. Дима хотел проверить отсутствие каких-либо чудес - выдуманных или настоящих, в небольшом районе на окраине города. Этот участок он приметил еще в прошлом году, и с тех пор наблюдения только подтверждали странность: там никогда ничего не происходило. Поразительно тихое место, правильный треугольник на карте, проявляющийся все более отчетливо с каждым месяцем.

У самой городской черты, где была развязка с объездной дорогой, Дима собрался повернуть направо. Как положено, покрутил головой, чтобы убедиться в безопасности маневра, уверенно наклонил руль, и чуть не оказался под колесами оранжевого самосвала, который вынырнул прямо перед его носом буквально из ниоткуда!

«Его не было на дороге, он появился из воздуха!» - Дима услышал, но не сразу обратил внимание на голос в своей голове – не до того было.

Кое-как вырулив, он остановился на обочине, еле уговорил себя отпустить руль, и дрожащей рукой легонько потрепал кота по голове, мол, все нормально, прорвались.

«Жалко, ты не поймешь. Как обычно. Но он правда появился прямо в воздухе! Его не было там! Я точно видел!» - теперь от голоса не получилось отмахнуться так легко; он отчетливо звучал в голове - уверенные, красивые, правда, чуть испуганные интонации.

- Барс, - сказал Дима вслух, надеясь, что собственный голос развеет морок, - мне кажется, я схожу с ума...

«Не поверишь - но мне тоже, - снова тот же самый голос в голове, - я никогда раньше не видел грузовиков-из-воздуха».

- Кто это? - он помотал головой, как будто пытаясь вытрясти источник странного голоса.

«Где?» - Дима почувствовал, как кот напрягся в рюкзаке, и потянулся наверх.

Непослушной ногой он кое-как опустил подножку, слез с велика и скинул с плеч рюкзак.

«Ты что, читаешь мои мысли?» - Дима задал этот беззвучный вопрос, глядя в большие, испуганные глаза Барса; кот замер, неотрывно глядя в ответ.

- Ты что, мысли читаешь? - повторил он вслух.

«С чего ты взял?» - ответил Барс; теперь, глядя в глаза, Дима не сомневался, что говорит с котом.

- Я слышу твой голос в голове.

«Серьезно? Ух ты! Ты слышишь вообще все, что я думаю, или только то, что я хотел бы тебе сказать?» - кот так широко открыл глаза, что, казалось, они заняли всю морду.

- Н-незнаю… - неуверенно ответил Дима, - наверное, то, что ты сказать хочешь. Как будто ты просто говоришь. Только в голове. Очень странно.

«Фух!» - в глазах Барса отчетливо читалось облегчение.

- Почему это «фух»? Что ты такого думал, что мне лучше бы не слышать?

«Да ничего особенного, - кот выглядел немного смущенным, - тебе бы разве понравилось, если бы кто-то вдруг получил способность слышать все твои мысли? Вообще - все?»

- Н-н-нда… - он вздохнул, - Пожалуй, не очень.

«То-то же!»

- А давно ты так умеешь?

«Говорить? Да сколько себя помню. Только раньше ты не слышал. Хотя иногда мне казалось, что ты и так все понимаешь».

- Слушай, а с другими котами ты также разговариваешь?

«Да о чем с ними говорить-то? - фыркнул Барс, - хамьё одно! Слушай, вытащи меня из рюкзака, в туалет что-то приспичило. От стресса, наверное».

Дима аккуратно опустил кота на обочину, и деликатно отвернулся. На дороге было пустынно - ни одной машины. И вообще кругом стало как-то очень тихо, словно бы и не в городе. Он с удивлением заметил, что сквозь потрескавшийся асфальт густо пробиваются одуванчики, и другая весенняя растительность. Как это возможно, если тут ездят грузовики? Наплевав на приличия, Дима резко обернулся.

Паровоз

Отделение больницы, где лежала мама, зачем-то построили на самой окраине города. До него сначала нужно долго ехать на троллейбусе, потом пересесть на автобус, который идет по маршруту вдоль озера, по старой разбитой дороге, потом еще шагать вдоль забора, за которым заброшенное железнодорожное депо.

Перед самыми воротами отделения лежал старый ржавеющий паровоз. У него не было кабины, а топку кто-то разворотил - то ли охотники за металлом, то ли взрыв. Внутри котла были видны многочисленные трубки, напоминавшие внутренности огромного моллюска. Паровоз словно был олицетворением смерти, гибели; от него веяло мистической безнадежностью и могильным холодом. Каждый раз проходя мимо, Дима старался не смотреть в ту сторону - но каждый раз словно какая-то сила притягивала его взгляд. Как-то в школе им рассказывали о революционере, которого сожгли в топке паровоза во времена гражданской войны. Почему-то он был уверен, что это произошло в топке именно этого паровоза.

К маме его не пускали. Уже два месяца он приезжал вместе с отцом, просто чтобы поторчать в стерильно-вонючем больничном коридоре, прислушиваясь к тревожным голосам в ординаторской. После этих разговоров отец ему ничего не рассказывал - только бормотал дежурное «все в порядке, мама поправляется», после чего они молча ехали домой. Никто из взрослых не догадывался, насколько у него хороший слух. Дима уже давно уловил непривычное и тревожное слово «энцефалит» - название болезни, которая была у мамы. Он прекрасно понимал, насколько это опасно. Знал он и о том, что дела у мамы идут не очень хорошо.