Ошибка - [3]

Михаил выжидательно посмотрел на Василия, но тот молчал, как-то криво усмехаясь.

— Попробуем покопаться в других областях, — продолжал Михаил. Человека ночью могут преследовать неприятности в общественных местах: на вокзалах, расторанах, пристанях, скверах, просто на улице. Чаще всего эти неприятности связаны с грабителями, милицией, алкогольными напитками и, конечно, с женщинами. Но все это к тебе не имеет никакого отношения. Грабители слишком разумны, чтобы не догадаться, что в карманах у тебя имеется не больше рубля, сэкономленного на обеде в диетической столовой. Милиция такими, как ты, не интересуется. Я уверен, среди ночи ты не пересек улицу, а дошел до угла и прошелся по подземному переходу. Алкогольные напитки! Чепуха! Больше крохотной рюмки перед обедом… Остаются женщины. Это область больших неожиданностей. Но для человека, всего себя отдавшего дому, безумно влюбленного в свою жену, всерьез занимающегося проблемами ремонта квартиры…

— Хватит, — Василий решительно поднялся, погасил на письменном столе лампу, повернулся к торшеру и раздраженно дернул за короткий шнурок с крошечным пушистым пуделем.

После этого он подошел к Михаилу, склонился почти к самому его лицу и сказал, разделяя каждое слово:

— Я ушел из дома и буду разводиться с Татьяной!

Михаил медленно встал, по какой-то невероятно сложной траектории прошелся по комнате и снова включил свет в торшере и настольной лампе. Возле письменного стола он немного постоял и только потом вернулся к своему креслу.

— Ну хорошо, — сказал он ровным голосом. — Ты ушел из дома… Этого можно было и не говорить. Подобное сообщение после твоего ночного звонка содержит нулевую информацию. Остается вторая часть твоей фразы, так сказать, футурологическая.

Некоторое время он молча разглядывал свои волосатые ноги, выглядывающие из-под мохнатого халата, затем с натянутой усмешкой продолжал:

— Значит, ты будешь разводиться… Тоже не очень много информации. Естественно, в три часа ночи ни один суд не примет у тебя заявление, и тебе придется ждать, по крайней мере, еще семь часов. Вот это уже важно для человека, умеющего думать. Тебе хорошо известно, что я отношусь именно к подобным людям, и мне ясно, для чего ты явился ко мне.

— Для чего же? — спросил Василий раздраженно.

— Ты пришел для того, чтобы я до десяти часов утра — это время, когда открываются суды, — чтобы я до этого времени отговорил тебя от рокового шага и вернул в лоно…

— Ты, конечно, сейчас подробно изложишь весь ход рассуждений, который привел тебя к этой дурацкой мысли.

— Естественно. Я человек пунктуальный и не люблю неясностей. Итак, ход рассуждений следующий. Ты, как нам известно, ушел из дома в три часа ночи и направился ко мне. Разве после добротного семейного скандала нельзя было погулять по городу? Разве ты не мог отправиться в свой институт и проработать до утра? Ведь никто бы не удивился. Решили бы, что ты проверяешь очередную бредовую идею, приснившуюся тебе среди ночи. Так нет. Ты пришел ко мне. Ко мне, к человеку, который Таню знает много лет и постарается не дать ее в обиду.

— Все почему-то думают о ней. А я? Я что, для тебя ничего не значу?

— Нет, отчего же. Ты для меня значишь больше, чем Таня. Конечно, если она задумала тебя прибить утюгом или отравить каким-нибудь экзотическим ядом… Даже если она тебе изменила… Я целиком на твоей стороне и готов вместе с тобой сочинять заявление о разводе.

— О боже, — Василий стукнул кулаком по колену. — Чего ты несешь эту околесицу! При чем здесь утюги и яды! И не изменяла она мне… Да разве только поэтому люди расходятся. Может быть, в тысячу раз лучше, если бы она… Так хоть сразу все стало ясно и не было бы никаких путей назад. А то и жизнь невыносимая, и вроде бы никаких явных причин нет.

Василий остановил жестом Михаила, который вновь попытался анализировать ситуацию, и продолжал:

— Понимаешь, она ненадежный человек, и это проявляется в каждой мелочи, в каждом ее жесте, в каждом шаге. В ее отношении ко мне, наконец. Я же все делаю для нее, все отдаю… А она… На нее же нельзя положиться… Она может подвести в самый неподходящий момент.

— Откуда ты знаешь, что будет завтра. И какой момент можно считать подходящим или неподходящим. Какие-то общие слова.

— Ты меня неверно понял. Я не предполагаю, а уверен, что она может подвести. Ведь она всю жизнь только и делает, что подводит меня. Конечно, это все мелочи… Но когда их много, когда они каждый день лезут в глаза…

— Я все равно ничего не понимаю. Что она делает с тобой? Я что-то за Татьяной не замечал…

— Не замечал? При твоей-то наблюдательности. Ты знаешь, с чего у нас началось сегодня? Она после шести вечера позвонила домой и сказала, что выходит с работы. А идти ей даже пешком всего минут пятнадцать. Я что-то писал и не обратил внимания на часы. А потом глянул и обомлел — прошло полтора часа. Я позвонил на работу, там сказали, что она вышла вовремя. Еще через час я понял, что надо звонить по больницам и милициям. Но предварительно решил пробежать до ее работы. Могло ведь что-нибудь случиться и по дороге. Выбегаю из дома, а она стоит возле подъезда и мирно беседует с соседкой. У соседки, видишь ли, неприятности с мужем, и ей нужно посочувствовать. А то, что я чуть с ума не сошел, — это ее не интересует. И потом рядом с домом. Ну можно же было забежать на минуту домой и сказать, чтобы не беспокоились? А зачем? Ей наплевать на меня и на мои волнения.