Ошибка Архагора - [19]

— Но ведь он хотел убить вас, значит, вы имели право убить его, защищая свою жизнь!

— Хотеть и мочь — разные вещи. Смерть от его руки мне не грозила, и права убивать его я не имел. И ты запомни навсегда: убийство — есть исключительная мера, когда все другие средства исчерпаны. Тебе сейчас это трудно понять до конца, но ты просто запомни, а мудрость и опыт придут. С годами ты научишься находить грань, за которой не действуют никакие меры кроме смерти. Однажды ты уже совершил убийство, добив раненого. И наказание за это обязательно постигнет тебя. Единственно, что тебя хоть как-то оправдывает — это твоя детская глупость и то, что ты оказался среди отъявленных мерзавцев не зная другой жизни. Не было у тебя наставника, который бы открыл тебе глаза.

— Значит теперь вы мой наставник? — удивлённо глядя жрецу в глаза, спросил Таракан.

— Об этом говорить ещё рано. Отправляйся мыться. У меня ещё есть дела.

Через несколько дней они погрузились с лошадьми и багажом на корабль, отплывавший в Гали. Ветер не был благоприятным и короткое путешествие затянулось на шесть дней. Дни этого пути пролетели в непрестанных занятиях языками, географией, основами черчения. Таракан получил и несколько уроков фехтования кривым кинжалом.

Но вот уже из-за горизонта вырастает угрюмая громада каменной цитадели. Затем стал виден большой город, раскинувшийся вокруг неё. А вот и причалы торгового порта. На одном из них всадник в сером плаще с капюшоном восседал на стройном чёрном скакуне. Он не махал руками и не показывал лица, но не узнать его было невозможно. Слишком заметен он был среди портовой суеты своей неподвижностью и благородной осанкой.

Даруг уже два дня как прибыл из Кхака и поселился в "Белом аисте", сняв один из лучших номеров с отдельным входом и видом сразу на море и цитадель. Скромно поприветствовав друг друга на причале, жрецы дали волю своим чувствам в номере гостиницы. Их глаза сияли радостью, они обнялись по-братски. Хоть и не долгой была их разлука, но на чужбине она кажется вдвойне дольше. Весь остаток дня они провели в беседе, запершись в отдельной комнате. Даже ужинать они не спускались вниз, Таракан заказал для них ужин в номер. Никаких других приказаний мальчик не получал и проводил время в праздности, любуясь с балкона городом.

Гали не был таким роскошным как Лирга. Здесь не было архитектурных излишеств. Галийцы предпочитали прочность и защищённость своих домов роскоши и воздушности каменного кружева. И жители одевались под стать своим жилищам. Добротная прочная одежда была почти лишена украшений. Лишь изредка проблёскивали в толпе женские бусы или серьги. Мужчины носили только знаки отличия, от деревянных жетонов простых галийцев до алмазных заколок на плащах знати. Суровость нравов и строгая дисциплина видна была во всём. Строгие крепкие здания, прямые и чистые улицы, порядок на рынках и в лавках торговцев, строгость и предупредительность бдительной городской стражи. Даже в увеселительных заведениях местные жители вели себя скромно, подавая пример приезжим. К иноземцам относились снисходительно, прощая им некоторую развязность. И в тоже время жители отличались исключительным гостеприимством.

Столица Гали расползалась во все стороны от старой цитадели и давно вышла за оборонительную стену вокруг старого города. А над всем этим возвышалась серая громада древнего замка. Стены его поднимались на недосягаемую высоту, а центральная башня уносилась почти под облака. Она служила не только оборонительным целям, но и была отличным наблюдательным пунктом и маяком, свет которого виден издалека, служа надёжным ориентиром для капитанов кораблей.

Но в городе этом задержаться пришлось ненадолго. Отрывочные сведения жрецы объединили воедино и получили оптимистичный прогноз на будущее. Наконец-то выяснилось, что в семье царя Всеволода, правителя соседнего государства Славия, пополнение. Пять месяцев назад родилась внучка. Теперь предстояло отправляться в столицу Славии Мураван. Путь туда лежал неблизкий. Государство это раскинулось на Великих Равнинах на многие тысячи километров. От Гали до Муравана, как утверждали купцы, всадник мог доскакать за две недели. Дороги в Славии плохие, места малонаселённые, но народ миролюбивый и гостеприимный, хотя иногда и пошаливают разбойничьи ватаги, грабя купеческие караваны или богатых путешественников. Но в редких городах и посёлках опасаться нечего. Местные власти жестоко наказывают воров и разбойников. Если отправляться в путь с большим охраняемым караваном, то можно не опасаться нападения.

Но в ближайшие дни каравана в Славию не предвиделось, а время дорого. Придётся отправляться втроём верхами. Всё необходимое для дальней дороги закупили быстро, и уже через четыре дня за спинами троих всадников растворялась в дымке вершина замковой башни. Скакали по пыльным дорогам три всадника. Два молодых мужчины, закутанных в серые дорожные плащи, и мальчик в красной вязаной шапочке. Останавливались только чтобы дать отдых лошадям, сами валились от усталости, но быстро пополняли запасы провизии и фуража. В редких селениях расспрашивали о короткой дороге и вновь уносились в пыльные дали бескрайних Великих Равнин. Весной они высадились на угрюмый островной берег, а теперь уже лето в разгаре. Если там, в Мураване та, которую они ищут, то до глубокой осени можно успеть выполнить миссию и убраться из этой чужой страны до наступления холодов. Хоть, впрочем, на южном побережье зима и не отличалась суровостью, снег выпадал редко, а реки не замерзали вовсе.