Ощупывая слона. Заметки по истории русского Интернета [заметки]
1
Горный просит специально отметить, что он на тот момент был женат на старшей сестре жены Куба — и потому они с Кубом как бы родственники (здесь и далее примеч. авт.
2
В этом месте ехидный Настик написал «детородный?», но все равно оставим так — в частности, потому, что в самом деле из чресел ZR много чего вышло.
3
Евгений Горный комментирует: «Смешная история, но про этого нефа я ничего не знаю. Была другая история — когда рано утром раздался звонок в дверь, я открыл, и там стоял неф. Это был Серафим Макангила, фронтмен группы «Маркшейдер Кунст» — его ограбили в поезде, отобрав все деньги и документы. Он попросился пожить какое- то время, и это время затянулось месяца на полтора. Спал он в моей комнате на диване, который стоял напротив моего матраса. Я же спал на полу из-за переломанного позвоночника»
4
Горный пишет. «Можешь отметить, что ширинка была моя. Я первый раз увидел сканер и немедленно стал совать туда различные предметы и смотреть, что получается. Отсканировал, в частности, свои шорты — эта картинка и была использована для обложки». как нормальный человек. К этому времени Zhurnal.ru фактически прекратил существование — но еще долгие годы почти все крупные проекты Рунета делались людьми, которые в свое время встречались на Калашном.
5
Добрый Настик пишет: «А увлеченность с ним тоже беседовала, спорила и шутила?» Мне остается вздохнуть и сказать, что да, вот именно так чудовищно я мог написать. Надеюсь, что по дороге на полосу это место исправили — но я оставляю здесь так, как было написано у меня. Так сказать, в качестве покаяния.
6
Как уже заметил читатель, мне казалось очень остроумным объявлять реальных людей виртуалами. Подробнее о Шогди см. в третьей части.
7
Be a good-looking corpse, прибавила Настик, цитируя Тома Уэйтса.
8
Настик замечает по этому поводу: «Что чистая правда, как мы понимаем — и повод для сожалений».
9
«Это как удои, что ли?» — интересуется Настик. Да, Настик, как удои. Когда выходишь на три статьи в день, чувствуешь себя именно что коровой. Первая дойка, вторая дойка…
10
Примечание Настика: «Только еле на плаву держится, и каждый раз, когда вдруг откуда-нибудь выплывает инвестор, СМИ разражаются воплями, глазам своим не веря, потому что в любой момент готовы были его похоронить».
11
Настик замечает по этому поводу: «Что чистая правда, как мы понимаем — и повод для сожалений».
12
Кажется, на самом деле его зовут М.И. Мухин, но пользователи Интернета имеют привычку скрываться за псевдонимами. Мухин — человек нелегкой судьбы и один из старейших жителей Интернета, достойный отдельного разговора. Оставим же за ним возможность скрываться под пресным «Лейбовым»: пусть так и будет, тем более что фамилия прикольная. Отметим, раз уж открыли примечание, роль вышеупомянутого Л. Делицына, много сделавшего для развития РОМАНа и содержащего американское «зеркало», где большая часть текста представлена в кодировке КОИ-8, а не транслитом, как на эстонском сервере Лейбова. — Оригинальное примечание к статье.
13
Настик считает, что эта байка здесь — не пришей кобыле хвост. По-моему же, она характерна для тех времен, когда тот факт, что два человека связаны с русским Интернетом, еще воспринимался как нечто, их объединяющее.
14
Это я проврался: «Автопортрет с догом» был до «Монограммы», а в девяностые Иванченко не особо и печатали.
15
Почему, кстати, Иванченко называет свое произведение «статьей», мне было неясно тогда и неясно теперь.
16
Резонное замечание одного из первых читателей: «Ну, отец, какое от калипсола возбуждение, а?»
17
«Суки какие! — пишет на полях Настик Грызунова. — У меня эмпатия!». Интересно, а если бы женщины топтали ногами кузнецов — я бы тоже запереживал?
18
«И как такое словоупотребление действует на антисемита?» — интересуется на полях Настик.
19
Мексикано-американцы, выражаясь политкорректным языком.
20
Настик вспоминает «Да-да-да. Я помню, было прекрасное письмо осенью 1997 года: «Русский журнал» рассылал просьбы об интервью — сотрудникам «Журнала. ру», в частности, — и писал, что «главная цель этого дискуссионного форума» (Русского то есть журнала) — «диагностика и терапия культурной сферы послекоммунистической России». Диагностика и терапия приводили нас в глубокое уныние».
21
Последний раз я видел Эпштейна, когда эта книга уже была написана. За три года, что мы не встречались, он изменился, но остался столь же невыразимо прекрасен. Теперь он занимается видео и по-прежнему работает в Хьюлетт-Пакарде.
22
Настик спрашивает. «Ощущение такое, будто что-то пропущено — например, в лебедевской реплике. Потому что реакция совершенно неадекватная». Нет, Настик, ничего не пропущено. Да, Настик, именно такой она и была — неадекватной.
23
Ссылка, увы, больше не работает, поэтому даже и приводить ее я не буду
24
Буа-а. Нет уж, мы за свободу слова
(коммент. Настика).
25
Настик попросила восстановить одну из цитат в ее первозданном виде. Вот, пожалуйста: голосовалка про Сербию на самом деле состояла из двух частей:
— Может, разбомбить их к ебеням?
(Варианты ответа: «Разбомбить к ебеням» и «Ну их на хуй».)
— Или ну их на хуй?
(Варианты ответа: «Ну их на хуй» и «Разбомбить к ебеням».)
26
Сегодня эта аналогия кажется мне несколько натянутой.
27
Простим авторам письма этот повтор. Два «класса» выражают замешательство авторов. Оригинальное примечание.
28
Голос из зала: «Интер… — как вы сказали? Повторите, пожалуйста». Оригинальное примечание.
29
Среди прочих небезопасных орудий можно назвать залежи урана и других радиоактивных материалов, вызывающие необратимые и неподконтрольные изменения в поэтической ауре близлежащих территорий. Характерно, что все три перечисленных орудия в разные времена назывались в качестве возможных причин превращения обезьяны в человека (если таковое действительно имело место) — психоделический гриб, атомная мутация и технологический прорыв. В последнем случае палка, которую обезьяна впервые взяла в руки, играет роль джойстика. Нам подсказывают, что мы забыли о сексе, но об этой увлекательной материи — как-нибудь в другой раз. Оригинальное примечание.
30
«Ты будешь смеяться, — пишет мне Настик, — я до сих пор в этом уверена. Я только еще думаю, что люди свой шанс то ли уже проебали, то ли еще не вычислили».
31
На момент написания текста — персонаж, о котором было что-то написано на каком-то молочном пакете. Кажется, он прожил много лет, потому что пил молоко.
32
Читателям «Жалюза» ни к чему было знать, что этот сон записан Кубом, но здесь об этом, конечно, нельзя умолчать. К слову сказать, как раз благодаря «Онейрократии» я познакомился с Мирзой Бабаевым и Женей Горным — за несколько месяцев до того, как мы все встретились на Калашном, на первой редколлегии Zhurnal.ru.
33
Он же — уже упоминавшийся в книге sharat.co.il
Сергей Кузнецов — писатель, журналист, культуртрегер. Автор романов «Шкурка бабочки», «Хоровод воды», «Калейдоскоп. Расходные материалы», входивших в длинные и короткие списки всех самых престижных российских литературных премий и переведённых на многие иностранные языки.Роман будет опубликован издательством АСТ (Редакция Елены Шубиной).Благодарим Banke, Goumen & Smirnova Literary Agency за содействие в приобретении прав.
Сергей Кузнецов – журналист, писатель, известный сетевой деятель. Автор романов «Шкурка бабочки», «Нет» (в соавторстве с Линор Горалик), трилогии «Девяностые: сказки».Герои нового романа «Хоровод воды» – современные жители мегаполиса, у них нет практически ничего общего – только ушедшие поколения предков: каждый из них – часть одной большой семьи. Только не все об этом знают…Время, как толща воды, разделяет людей из разных эпох. Среди них – русский дворянин, ставший чекистом, и продавец обувного магазина, женщина-снайпер и когда-то талантливый спившийся художник, бизнесмен-аквариумист и ученый-шестидесятник.
«Когда-то я мечтал быть рок-звездой. Стоять на сцене, залитой кровью, как Игги Поп или Ник Рок-н-Ролл. Моя мечта сбылась. Я стал серийным убийцей».Интернет-газета рассказывает о преступлениях маньяка-убийцы. Амбициозная журналистка, склонная к мазохизму, ищет экстремального секса. Маньяк убивает снова и снова. Эти двое искали друг друга всю жизнь. Там, где они встретятся, останется лишь пустота и боль. А боль не знает лжи.«Я бы хотел написать книгу, где красота природы и красота смерти слились бы воедино. Эта книга была бы ложью – потому что, когда убиваешь, не думаешь о временах года.
Знаменитый испанец Артуро Перес-Реверте благословил Сергея Кузнецова на писательские подвиги и не ошибся: романы Кузнецова — образец увлекательной интеллектуальной литературы, в которых комизм переплетается с трагизмом, а напряженная интрига и динамичный сюжет соседствуют с чистой лирикой. …Эти люди считали себя яппи. Они были уверены, что с ними ничего не может случиться. Они ужинали в лучших ресторанах и пили кофе в редких московских кофейнях. Москва, август 1998-го, экономический кризис. Таинственное убийство.
В мире, где главный враг творчества – политкорректность, а чужие эмоции – ходовой товар, где важнейшим из искусств является порнография, а художественная гимнастика ушла в подполье, где тело взрослого человека при желании модифицируется хоть в маленького ребенка, хоть в большого крота, в мире образца 2060 года, жестоком и безумном не менее и не более, чем мир сегодняшний, наступает закат золотого века. Деятели индустрии, навсегда уничтожившей кино, проживают свою, казалось бы, экстравагантную повседневность – и она, как любая повседневность, оборачивается адом.
Сборник статей о персонажах детских книг, кино-, теле- и мультфильмов.Карлсон и Винни-Пух, Буратино и Электроник, Айболит и Кот Леопольд, Чебурашка и Хрюша — все эти персонажи составляют «пантеон» советского детства, вплоть до настоящего времени никогда не изучавшийся в качестве единого социокультурного явления. Этот сборник статей, написанных специалистами по разным дисциплинам (историками литературы, антропологами, фольклористами, киноведами…), представляет первый опыт такого исследования. Персонажи, которым посвящена эта книга, давно уже вышли за пределы книг, фильмов или телепередач, где появились впервые, и «собрали» вокруг себя множество новых смыслов, став своего рода «иероглифами» культурного сознания современной России.
Книга Владимира Арсентьева «Ковчег Беклемишева» — это автобиографическое описание следственной и судейской деятельности автора. Страшные смерти, жуткие портреты психопатов, их преступления. Тяжёлый быт и суровая природа… Автор — почётный судья — говорит о праве человека быть не средством, а целью существования и деятельности государства, в котором идеалы свободы, равенства и справедливости составляют высшие принципы осуществления уголовного правосудия и обеспечивают спокойствие правового состояния гражданского общества.
Емельян Пугачев заставил говорить о себе не только всю Россию, но и Европу и даже Северную Америку. Одни называли его самозванцем, авантюристом, иностранным шпионом, душегубом и развратником, другие считали народным заступником и правдоискателем, признавали законным «амператором» Петром Федоровичем. Каким образом простой донской казак смог создать многотысячную армию, противостоявшую регулярным царским войскам и бравшую укрепленные города? Была ли возможна победа пугачевцев? Как они предполагали обустроить Россию? Какая судьба в этом случае ждала Екатерину II? Откуда на теле предводителя бунтовщиков появились загадочные «царские знаки»? Кандидат исторических наук Евгений Трефилов отвечает на эти вопросы, часто устами самих героев книги, на основе документов реконструируя речи одного из самых выдающихся бунтарей в отечественной истории, его соратников и врагов.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.