Осенний светлый день - [66]

С шумом взлетели из березового подроста тетерева, замелькали среди белых деревьев. Я захватил с собой фотоаппарат в надежде сделать хорошие снимки, но вот не приготовился и даже не расчехлил камеру. Надо бы аппарат как ружье носить, всегда наготове, корил я себя, иначе зачем его вообще брать. Но тут же находил успокоительные слова: если заранее к работе не готов, не настроен, то внезапно взлетевшего тетерева вряд ли сфотографируешь. Правда, эти косачи вроде уж очень медленно летели. Вот уж верная пословица: та корова, которая сдохла, много молока давала.

Но досада быстро проходит: вон сколько грибов. Упитанных. Солнечных. Знай не ленись. Очень быстро мы со Светланой нарезали ведер пять-шесть опят. Можно бы и еще брать грибы, но в крошечной лодке свободного места не так уж и много. Да и, ко всему, погода начала портиться. С северо-запада, из гнилого угла, поползли размытые, темные понизу облака. И ветер посвежел и заметно стал холоднее. Но самое неприятное — голубое море потеряло свой цвет, стало серым и по нему пошла волна. Пусть еще не крутая, а все ж волна.

Торопливо я стал собираться в обратный путь, а сам все с опаской посматривал на море и небо: ветер как будто еще усиливается.

Мотор завелся сразу. Но едва я вывел лодку на открытую воду, как понял, что волна для нашей «Маринки» не совсем шутейное дело. И управлять ею стало не так просто. Чуть прибавишь обороты двигателю — лодку жестко колотит о волны, через правый борт обдает холодной водой. Уменьшишь газ — того хуже, не слушается лодка руля. Пока приноравливался к волне, совсем забыл о Светлане. А когда понял, что плыть все-таки можно, подумал: надо сказать Светлане бодрые слова, успокоить ее.

— Это не волна. Для разнообразия даже приятно.

— Пустяки, — согласно кивнула Светлана. — Но приятного немного. У меня уже весь бок мокрый. Но и это, вообще-то, пустяки.

Я посмотрел на Светлану, пытаясь ее понять: или она бодрится и прячет страх, или смела от неведения. Но Светлана сидит в носу лодки совершенно свободно, без напряжения. И даже как к неизбежному, без всякого неудовольствия, относится к заплескивающейся в лодку воде.

И я уже увереннее почувствовал себя на руле. И прошли опасения за то, что при каждой волне Светлана будет взвизгивать от страха, опасно наваливаться на борт или требовать немедленной высадки на берег, совершенно не считаясь с тем, что при таком накате трудно развернуться — нельзя ставить лодку бортом к волне даже на короткое время. И теперь мне стало легко, даже немного весело и путь домой уже не казался таким далеким и трудным.

Но один совет Светлана все же подала:

— Ты правь вон к тому острову. А потом вдоль острова пойдем. Там много тише будет.

А вообще-то дельный совет. Идти к острову направление волны вполне позволяет. На заветренной стороне острова определенно тише будет. А потом от острова мы двинемся к берегу. Это хоть и удлинит наш путь, но зато в скорости мы опять окажемся укрытыми от большой волны за далеко вдающимся в море лесистым мысом.

Близ острова протянул над головой утиный табунок. Совсем невысоко прошел. Отличный бы снимок можно было сделать: низкие темные тучи, белые барашки волн и на первом плане утиная стая. И причем так близко, что можно отчетливо увидеть поджатые красные лапки, бусинки глаз. Но у острова волна хоть и поослабла, однако далеко не настолько, чтобы бросить руль и схватить фотоаппарат. Светлана, проводив табунок взглядом, повернула ко мне загоревшееся азартом лицо.

— Ах, какой снимок ты упустил.

Я согласно кивнул головой.

— Давай, я — на руль, а ты с фотоаппаратом — на нос лодки.

Я заулыбался и дал понять, что шутку вполне оценил.

— Давай руль. Я ведь вполне серьезно. — Светлана, вроде, даже сердится. — Вон опять стая летит.

Видя мою нерешительность, Светлана ловко, почти не нарушая равновесия лодки, пробралась на корму.

— Быстро на нос! Корму перегрузили.

И сам вижу — перегрузили. Скрепя сердце я передал ей руль и тут же забыл о нем: приближались утки.

А это какой-то закон: нет фотоаппарата или ружья — утки могут садиться чуть ли не на голову, глухари подпускать на двадцать метров, да еще при этом долго и оценивающе тебя разглядывать, зайцы чуть ли не сбивают с ног. Но когда вышел специально на охоту — все живое словно бы вымирает. А если уж встретится, то рассчитывать на слепой фарт не приходится. Вот и сейчас утиная стая, не в пример первой, стала отворачивать от нашего курса. Вот если бы прибавить скорость нашей лодке и пойти наперерез утиной стае, то лишь тогда можно надеяться, что удастся сделать хороший снимок.

А тем временем голос мотора окреп, наполнился высоким гудом, из-под носа лодки высоко взметнулись водяные усы и лодка, изменив курс, стремительно понеслась по волнам.

Стая ближе, ближе. Торопливо отщелкиваю кадры. Но нужно еще ближе. Несколько секунд и… Остров, дотоле прикрывавший нас от большой волны, кончился и, во избежание беды, нужно было немедленно погасить скорость лодки. И лодка замедлила скорость и стала носом к волне. Все было сделано так, как надо, быстро и, главное, в нужный момент.

Я спрятал фотоаппарат под брезент, приготовился закурить, чтобы как-то унять охотничий азарт, и тут только осознал, что лодкой управляла Светлана. Понял это с удивлением и какой-то спокойной радостью. И путь домой уже не казался мне таким далеким. И уже не пугало, что может внезапно заглохнуть мотор. Да и вообще мир стал надежнее.