Осенний кошмар - [2]

– Теперь ты можешь снять повязку, Бойд, – сказал один из них.

Я слышал их удаляющиеся шаги, пока мучился с узлом. Потом за ними хлопнула дверь, и в этот момент мне удалось снять повязку.

– Привет, Дэнни, – произнес усталый голос, – как тебе понравилась поездка?

От внезапного яркого света я зажмурился на мгновенье, затем открыл глаза. Я стоял посредине тесной подвальной комнатки с некрашеными стенами, освещенной единственной лампочкой, которая свешивалась с потолка на истершемся шнуре. Мебели было немного: некрашеные стол и стул, коврик, изъеденный молью, и старая кушетка. Зеленые беспокойные глаза Фрэн Джордан следили за мной из угла комнаты. Лицо ее выглядело бледным и утомленным, а шелковая блузка и брюки были сильно измяты. Она попробовала улыбнуться, но тут же оставила свою попытку.

– Если это твоя затея, Дэнни Бойд, – начала она неуверенно, – то за такую шутку тебе стоит перерезать горло тупой бритвой.

– Что ты, милая, – решительно запротестовал я, – это придумал кто-то другой. Как все произошло?

– В субботу утром, – она встряхнула головой, будто не веря сама себе, – я была в магазине, хотела купить что-нибудь на выходные. В той же самой одежде, что и сейчас. Ко мне подошел здоровый детина и спросил, не я ли Фрэн Джордан. Потом он сказал, что мой шеф Дэнни Бойд попал в большую беду и срочно нуждается в моей помощи. Зная тебя хорошо, я этому не удивилась и, не раздумывая долго, пошла следом за ним. Он втолкнул меня в машину, и следующее, что я помню...

– Была повязка на глазах и тампоны в ушах? – предположил я.

– Точно! – воскликнула она. – Они привезли меня сюда, и с тех пор я здесь. Дэнни, – произнесла она вопросительно, – какой сегодня день?

– Ты даже этого не знаешь? – удивился я.

Фрэн пожала плечами.

– Здесь это не имеет значения, Дэнни. Мне кажется, я просто потеряла счет дням.

– Сегодня среда, – ответил я. – Но чем ты тут занималась, Фрэн?

– Ничем, – на этот раз ей удалось улыбнуться, – и в этом, может быть, вся беда. У меня есть кушетка, чтобы спать, с отоплением все в порядке, а та дверь, что за мной, ведет в ванную. Три раза в день мне приносят еду. Я думаю, они заботятся о том, чтобы я была в хорошей форме, когда сойду с ума.

– Они даже не сказали тебе, зачем привезли сюда?

– Ни слова, – ответила она мрачно. – Единственный просвет в заведенном здесь порядке был сегодня, когда они заставили меня поговорить с тобой по телефону. Один из них отвел меня в гостиную, и там была Она.

– Она? – переспросил я.

– Да, эта раззолоченная стерва. Она и задумала все это! – горько сказала Фрэн. – Эта...

Дверь внезапно распахнулась, и один из громил нарисовался в проеме.

– Бойд, – промычал он, – на выход!

– Если зовут выходить, то нужно выходить, – слабо улыбнулась мне Фрэн. – Держись, Дэнни, и постарайся дать о себе знать.

– Конечно, – ухмыльнулся я, – ты скоро выйдешь отсюда, крошка!

– Я бы хотела, чтобы ты сам в это поверил, – ответила она и отвела взгляд.

Громила молча закрыл за нами дверь и задвинул засов. Затем жестом показал, чтобы я поднимался по лестнице. Мы очутились в вестибюле, и он кивнул в направлении двери напротив нас.

– Иди туда, – буркнул он, – и не забывай, что я все время буду рядом.

Я толкнул дверь и оказался в помещении, похожем на комнату обольщения во дворце султана...

Роскошный ковер покорно утопал под моими ногами, стены, обитые темной тканью, имитировали древность. Одинокая лампа была выполнена в виде гипсовой статуэтки обнаженной женщины, которая держала в поднятых руках светящийся глобус. Маленькие острые груди тянулись к свету. Иссиня-черные бархатные шторы были плотно задернуты, образуя превосходный занавес. На огромной тахте в буйном и все-таки гармоничном смешении черного шелка и теплых пастельных тонов полулежала женщина, словно пришедшая из романов Райдера Хаггарда. Ее густые черные волосы упругими локонами спадали на плечи. Большие темные глаза искрились, как горящие угольки, а в гордом изгибе полных чувственных губ таилось что-то дьявольское. Кожа ее, гладкая, чистая, как и обивка тахты, на которой она возлежала, была цвета слоновой кости, а тончайший шелковый пеньюар – глубокого черного цвета. Он скорее подчеркивал, чем скрывал очертания ее полных грудей и округлых бедер.

– Приветствую вас, Дэнни Бойд! – это был все тот же шелестящий томный голос, который час назад говорил со мной по телефону. На этот раз шелестел еще и шелк, когда она подогнула ноги, и белизна ее бедра явственно просветилась через прозрачную ткань пеньюара, обещая близкий и доступный рай. – И перестаньте, пожалуйста, смотреть, как пристукнутый баран, – добавила она игривым тоном. – Меня это раздражает.

– Давайте не будем нести эту чушь, – изящно оборвал я, – а перейдем сразу к делу. На кой черт вам понадобилась моя секретарша? И на кой черт вам понадобился я?

– Два хороших вопроса, – прошелестела она. – Вашего секретаря привезли сюда, чтобы за ней последовали вы.

– Но зачем? – прорычал я.

– Почему вы не садитесь, Дэнни? – она кивнула в сторону низкого кресла рядом со мной. – И перестаньте нокаутировать меня вопросами! Нам предстоит долгий разговор.