Осенний безвременник - [9]

Девушка подняла голову и молча взглянула на Симоша.

— Перед нами несколько загадок, и вы должны нам помочь разгадать их. Скажите, не лучше ли было бы, например, поместить эти десять тысяч в сберкассу, где они, кроме всего прочего, приносили бы проценты?

Мануэла, с размазанной по щекам тушью для ресниц, печально посмотрела на старшего лейтенанта.

— Наверно, Олаф боялся, что до них может добраться его шурин Готенбах, который пытался оспаривать всё, что принадлежало Яне.

— Но ведь ваш друг был официальным наследником?

— Готенбах утверждал, будто Яна оставила завещание, по которому земельный участок: и деньги приходятся на его долю.

— Но ведь завещания не было?

— Откуда я знаю?

Симош подошёл к столу, на котором лейтенант разложил карту города. Рядом лежала чековая книжка.

— Итак, Берлин, — сказал он.

Почти во всех городских районах Берлина почтамты были подчёркнуты красным карандашом. Линии, проведённые вдоль улиц, соединяли их между собой.

— «Маршрут», — подумал Симош. Обернувшись к девушке, он спросил:

— План принадлежит вам?

Мануэла отрицательно покачала головой:

— Должно быть, Олаф принёс.

— Книжка номер два. — Ольбрихт положил на план чековую книжку с номером счёта 6897. — А вот книжка номер четыре, с пятого листа. — Он говорил шёпотом, так что слышно было только Симошу.

— А где отсутствующие листы, и книжки первая и третья? — спросил старший лейтенант тоже шёпотом.

— Оплачены. Но они не были обеспечены.

Лейтенант сообщил всё, что он установил за последние часы. Олаф Люк в почтовом отделении Дрездена открыл чековый текущий счёт номер 6897. Это произошло через несколько недель после ограбления почты — именно тогда Мануэлу Заниц расспрашивали вторично о её друге. Люк внёс 50 марок. За несколько дней до убийства он получил четыре чековые книжки. В Дрездене ни один чек реализован не был. Однако в Берлине, а именно во всех отмеченных на карте почтамтах, Олаф Люк получил наличными. В общей сложности ему оплатили 68 чеков на сумму 60 ООО марок. Кроме того, всплыли необеспеченные чеки безналичного расчёта на сумму приблизительно 3000 марок.

Симош вновь обратился к девушке, безучастно сидевшей в кресле.

— Фройлайн Заниц, вы знали, что у вашего друга имеется чековый текущий счёт в почтовом отделении?

— Подобные вещи меня не интересовали.

— Но если вас интересует, кто его убил, то вам следовало бы быть более откровенной с нами. Мы спрашиваем не из простого любопытства.

Она провела рукой по глазам и высморкалась.

— Я действительно не ломала себе голову над его финансовыми проблемами.

Симош присел около девушки.

— Но вы же вместе жили. В таких случаях неизбежны денежные расходы.

— Он никогда не жадничал. Если мне что-нибудь было нужно, я это получала.

— С кем он ездил в Берлин? — спросил Ольбрихт.

Мануэла откинула назад голову. Слёзы бежали по её большому носу, ручьями стекали к уголкам рта и капали на воротник блузки.

— Я так устала, — сказала она, — оставьте же меня в покое. Я не знаю, с кем он был в Берлине, не знаю, что он там делал. — Вдруг она встала, и голос её зазвучал увереннее: — Я не Яна, которая изводила его. Стоило ему Только направиться к двери, как начинался скандал. «Куда ты собрался? С кем? Когда вернёшься?» Она ему дышать не давала!

Симош вспомнил, как жену Люка описывала фрау Бахман. Ничего удивительного. Чем сложнее характер, тем разноречивее мнения о нём. В таких случаях для Симоша всегда было важно, какие существенные черты человека подчёркивались. Осмысливая их, он дополнял своё впечатление как о говорящем, так и о том, кому давалась характеристика,

— Кто был лучшим другом Олафа? — неожиданно спросил он.

— Дирк Кройцман.

— Он часто приходил сюда?

— Нет. Олаф сам ходил к нему. Кройцер меня недолюбливает.

— Почему?

— Потому что я погубила брак Олафа, как он утверждает. А там нечего было губить.

— Что же связывало вашего друга с Кройцманом? Наверное, всё же не только давняя привычка?

— Таких разных, как они, редко встретишь. Олаф… тот мог быстро что-то придумать, организовать, а Кройцера всегда приходилось тащить за собой, разве что на работу сам ходил. Если бы Олаф не подкинул Кройцеру пару идей, он и в сорок лет не имел бы своей квартиры и торчал у бабушки.

— У него нет подруги?

— Он встречается с девушками, но, как ни странно, на связь не идёт. У бабушки для него было, пожалуй, удобнее. Олаф обеспечивал ему частную клиентуру. Он первоклассный электрик и мог бы грести деньги лопатой, но прежде чем он по своей инициативе постучит в дверь…

— А чем он был дорог вашему приятелю?

— Олаф говорил: «На Кройцера можно положиться, всегда».

Симош рукой пбдал лейтенанту знак, чтобы тот сложил деньги, карту и чековую книжку и вышел из комнаты.

— Нам придётся всё это конфисковать, — пояснил он Мануэле. — Постарайтесь, пожалуйста, вспомнить- с кем ещё, кроме Кройцмана, Олаф встречался в последнее время? Может быть, кто-нибудь о нём плохо отзывался?

Она отрицательно покачала головой.

— Вообще-то вы знали, что Люк прятал на даче в железной банке семь тысяч марок?

— Нет, — сказала она равнодушно.

— Как вы полагаете, откуда у него эти деньги?

— Может быть, задаток от господина Шиффеля, который хотел купить земельный участок.