Осенний безвременник - [17]

— Мы пригласили вас сюда, — начал Симош, — потому что нам нужна одна справка. Вы знаете некоего господина Люка?

— Нет, я не знаю никакого Люка, — ответила она спокойно.

— Я имею в виду соседа господина Рандольфа по даче.

— Никакого господина Рандольфа я тоже не знаю.

Хорошее начало! Симош молчал, ожидая, пока тишина в комнате станет мучительной. Как свидетельствовал его опыт, такое немое сидение напротив сбивало посетителей с толку, они начинали Нервничать, исправляли свои показания, вызванные укоризненным молчанием. Но. только не фрау Зайффарт. Она сидела совершенно безучастно, не обнаруживая ни малейших признаков волнения. И тут вклинился лейтенант:

— Это очень разочарует господина Рандольфа. Он не только хорошо помнит вас, но и охотно вспоминает.

— Ах, вот о ком идёт речь, — ответила фрау Зайффарт равнодушно. — Это было так давно, я уже успела забыть об этом знакомстве.

— В те давние времена вы бывали у него на даче и теперь наверняка вспомните, что фамилия его соседа Люк, — сказал Симош…

— Мы с ним не общались.

— Что же вам нужно было недавно на его садовом участке? Вечером, в темноте?

— Тут, должно быть, какая-то путаница. — Женщина невозмутимо посмотрела Симошу в лицо.

— Было бы лучше, фрау Зайффарт, если бы вы использовали свой шанс.

— Не понимаю.

— Шанс оправдаться. Зачем вы ходили на садовый участок Люка в тот вечер, когда его убили?

Она собрала все силы:

— Я об этом ничего не знала.

— Что ж, теперь знаете, поэтому должны понимать, почему я настаиваю на том, чтобы вы объяснили свои действия.

— Я не видела господина Люка много лет.

— Вы не помните фрау Бахман? Она спутала вас с фрау Люк и окликнула. Кроме того, нам удалось зафиксировать следы ваших туфель. Размер тридцать девять.

— Ведь это ваш размер обуви, не правда ли? — спросил между тем Ольбрихт. Она спокойно повернулась к нему и кивнула.

— Все имеющиеся у вас туфли мы сравним с отпечатками следов, — сказал Симош.

— Я думаю, это ни к чему, — улыбнулся Ольбрихт, глядя на ноги фрау Зайффарт. — Ведь те самые туфли на вас, не так ли?

— Да.

Симош отметил, что она лгала не просто ожесточённо, а сознательно и ловко. Пока имелась возможность, она неуклонно придерживалась своей версии. Следы обуви, зафиксированные полицией, серьёзное вещественное доказательство, оно вынудило её признать то, что нельзя опровергнуть.

— Что вам было нужно от Олафа Люка? — быстро спросил Симош.

— Ничего. Я ошиблась участком. Я шла к господину Рандольфу. — Её голос звучал совершенно естественно.

Симош сидел ошеломлённый. Прежде чем он смог что-либо Ответить, лейтенант подошёл к женщине и положил руку ей на плечо.

— Ну, тогда всё понятно, — сказал он весёлым голосом. — Вы по ошибке попали на участок Люка, он этим воспользовался и стал к вам приставать. Защищаясь, вы слишком сильно ударили его камнем по голове.

Она набросилась на Ольбрихта:

— Никто не может меня обвинять! Я его не убивала!

— Если вы наймёте хорошего адвоката, то, может быть, отделаетесь статьёй о необходимой обороне.

— Не прикасайтесь ко мне.! Вы не имеете права так со мной обращаться, в чём-то меня обвинять и задерживать!

— Мы ни в чём вас не обвиняем, — пояснил Ольбрихт. — Мы вас подозреваем, и наверняка не без 'оснований. — Он вопросительно взглянул на Симоша: — Вы оформите всё необходимое? Я тем временем доставлю её в тюрьму.

Симош кивнул, не торопясь достал из ящика стола формуляр. К сожалению, подумал он, её задержание не принесёт никакой пользы, если она по-прежнему будет лгать или отмалчиваться.

— Из-за одного лишь подозрения вы не имеете права сажать меня в тюрьму!

— Имею, — отрезал Симош. — Обстоятельства дают для этого основания.

— Мой ребёнок один дома, муж на работе.

— Когда речь идёт об убийстве, с этим можно не считаться.

— Речь идёт вовсе не об убийстве. Я… я приносила деньги господину Люку.

— Сколько? — спросил Симош равнодушно. — И за что?

— Двести марок. Он одолжил их господину Рандольфу.

Тут вмешался Ольбрихт.

— Лучше всего, если вы ещё раз всё обдумаете, притом здесь, у нас, — сказал он со вздохом. — Мы предоставим вам достаточно времени: целый день и целую ночь. Может быть, завтра утром вы всё вспомните.

Было ясно, что эта женщина многим рискует. То, что она пытается скрыть, похоже, имеет для неё большое значение. Вероятно, они с Люком заключили какую-то сделку, о которой знали только он и она, и теперь, когда, Люк мёртв, она не хочет открывать тайну. Может, она имеет отношение к махинациям с чековой книжкой? Что если Люк, каким-то образом втянул её в это дело, или она была его сообщницей? Может, они в тот вечер поссорились из-за денег? Тогда, конечно, речь должна идти о сумме не в две сотни.

— В расчётах между Люком и вами фигурировали гораздо более значительные суммы, — сказал старший лейтенант. — Однако мы не будем сейчас об этом говорить, если вы не хотите. Я сообщу вашему мужу или соседке, чтобы ваш сын не остался без присмотра.

— Но вам следует прежде всего проверить мои показания!

— Двести! — воскликнул Ольбрихт. — Милая моя фрау Зайффарт, зачем вы так безмерно уменьшаете?

— Затем… затем что это не имеет для вас никакого значения. Это не связано с убийством.