- Почему сейчас?! Что произошло? Раньше они приходили в одиночку! Почему сейчас сыплются со всех сторон? Вы же сказали, что я неуязвима!
- А ты и осталась такой, - заметила Назарий. - Изменилось одно: твоё вИдение и твоё проклятие.
- Но почему?! Почему изменилось проклятие?!
- Вчера ты научилась не просто убивать тварей. Ты начала учиться колдовству и магии. Проклятие сработало на твою учёбу.
- Вы знали, что так будет? Знали?
- Нет, не знал. Пока не увидел твоё личное пространство. Для тебя это слишком тонкий уровень, - предупредил Назарий, когда она вздрогнула на месте, собираясь встать и бежать к зеркалу. - На курсе втором-третьем ты будешь видеть его. Но не сейчас.
- Я. Не. Понимаю, - отчеканила Таня, сама не веря в собственную решимость. - На чём основано проклятие, если оно… - И беспомощно замолчала, не зная, как высказаться.
Старик отпил чаю и кивнул - то ли ему, то ли, не глядя на девушку.
- Проклятие было на нежеланном ребёнке. Ты уже достаточно взрослая, чтобы принять это, не правда ли? Проклятие работало на то, чтобы твари подпространства угрожали твоему существованию. Родители (настоящие) сделали тебе защиту. Но защита начинает прогибаться, когда ты начинаешь учиться. Вывод: кто-то очень не хотел, чтобы нежеланный ребёнок стал колдуном или магом.
- Чушь собачья… - пробормотала Таня. - И что… мне с этим делать?
- Действие проклятья - ты приманка. Приманка для подпространственных тварей. Они стекаются к тебе, где бы ты ни была. Ну, что… Танька-нянька. Давай, рассказывай, что ты помнишь о родителях. Мне хватит часа, чтобы понять и защиту, которая скрывает от меня рисунок проклятия, и снять это проклятие.
Таня сглотнула. Пора решаться на то, чтобы изменить жизнь. Ведь если так будет продолжаться… жить в окружении тварей, пусть и скованных сетями Назария… Но мама говорила, что рассказывать про неё нельзя! Никому! Если расскажешь, придут злые люди - и Тане жизни не видать! Но Назарий… Он помогает! Или?..
Назарий смотрел в сторону, словно стараясь не мешать её решению. Смотрел спокойный, но девушка обратила внимание на его руки, вроде как безмятежно опущенные на стол, рядом с опустевшей чашкой из-под чая. Кисть в чёрных венах под тонкой кожей, испещрённой какими-то тусклыми разноцветными пятнами (экспериментирует со своими тварями?), подрагивала пальцами, выбивавшими неровный, синкопирующий ритм.
Благодаря этой руке (Назарий тоже беспокоился из-за неё!), Таня и решилась: “Что я могу рассказать о родителях, если помню - и то смутно! - только маму? Разве что…”
Она помнила, что он сказал в своём подмузейном подвале. А потому просто представила лицо матери перед глазами. Старик аж подпрыгнул на стуле, впившись взглядом в лицо Тани. А она продолжала вспоминать, как мама склоняется над её кроваткой и напевает что-то. Как говорит о том, что нельзя рассказывать никому, кто Танины настоящие родители. И Таня видит смутную высокую фигуру чуть вдалеке. Она не подходит к кроватке, но Таня до сих пор слышит невнятную речь, сказанную низким голосом. А потом снова мама. Она уже не просто склоняется над кроватью дочери, но что-то шепчет над дочерью, водя ладонями над её головой, а потом выпрямляется и, кажется, с трудом сдерживает слёзы. Но справляется с плачем и ободряюще говорит: “Ничего, Танюша, мы и сами справимся как-нибудь…”
Потом, когда девочка почти выросла и стала многое понимать, появился отчим, с которым мама была ласкова, но вокруг её улыбающегося рта навсегда застыла горечь…
- А потом мама умерла. - Таня снова сглотнула, хотя ничего не рассказывала вслух. - Отчим меня в детдом не отдал, а потом женился на Глории.
- Не женился, - сказал старик, напряжённо вглядывающийся в неё. - Не сам женился. Она по всем статьям должна была пройти мимо него, но твоя мама решила подстраховаться. Она не только заставила отчима оставить тебя при себе, но и свела его с той, чьи жизненные тропы шли рядом, но должны были разойтись.
- Это как?! - Таня откровенно была ошарашена.
- Они, твои официальные родители, должны были встретиться в следующей жизни, когда будут равны по положению, но не сейчас. Твоя мать была настолько сильной, что ради тебя сумела соединить их судьбы сейчас.
- Если она была сильной, то почему умерла?! - резко огрызнулась Таня. - Почему оставила меня с чужими?!
- Э… Объяснение, боюсь, тебя не убедит. Она была последней ниточкой, соединявшей её и врагов, желавших твоей смерти.
- Она умерла из-за меня? - прошептала девушка, вцепившись в край столешницы.
- Тебе не понравится то, что я скажу, - грустно ухмыльнулся старик. - Она умерла не из-за тебя, а из-за твоего отца. Ты была его отражением. И она хотела его сохранить.
Таня с минуту смотрела на него, а потом помотала головой.
- Я, наверное, слишком маленькая для некоторых вещей и… понятий, - с трудом проговорила она. - Или вы выразились как-то так, что я не понимаю.
Уже с кривой ухмылкой Назарий отвёл глаза и покивал.
- Есть вещи, которые понимает только влюблённая женщина. И понимает их она часто очень по-своему. Так и твоя мать. Некоторые акценты в своём положении она сместила очень странно. И не всем её понять.
