Осенние мухи. Дело Курилова - [38]
Они долго молчали, потом Даль сказал:
— Договорились, мой дорогой.
Они простились, барон уехал, а Курилов остался сидеть на скамейке в двух шагах от меня. Я прекрасно мог его видеть.
День был теплым, небо закрывала туманная дымка, в воздухе жужжали летние мушки. Курилов сидел неподвижно. Он был очень бледен. Внезапно он издал тяжелый, идущий из глубины сердца то ли стон, то ли вздох. Я долго смотрел на него. Наконец он поднялся и медленно, тяжело опираясь на трость, пошел по узкой аллее. Приблизившись к дому, он распрямил плечи и выпятил грудь. Теперь мой Курилов двигался как человек, привыкший к почтению окружающих.
Глава XX
На следующий день дом стал похож на гудящий улей: мастера обновляли убранство комнат.
Насколько я помню, императрица долго медлила с ответом. Курилов нервничал и с утра до вечера ходил по дому тяжелой нетвердой походкой. Он был суров и нетерпелив с секретарями и слугами. Меня удивлял его равнодушно-враждебный тон в разговорах с дочерью. Время от времени он украдкой бросал взгляд на Маргариту Эдуардовну, словно пытался понять, что в конце концов перевесит— честолюбие или любовь. Всякий разу него на лице появлялась улыбка покорности судьбе, и он со вздохом отворачивался. Каждый вечер мы с Фанни встречались в парке у калитки, и она сообщала о волнениях в университетах, которые власти подавляли с неслыханной жестокостью, об арестованных и сосланных студентах. Ее голос дрожал от ненависти, а у меня перед глазами стояло бледное лицо Курилова… своя правота была и у студентов, и у Кашалота.
Каждый самый ничтожный человечек думал только о себе, о своей жалкой жизни, ненавидел и презирал себе подобных — так повелось от века, и в этом была высшая целесообразность… Я отлично понимал правду той и другой стороны. Игра закончилась. Господь требует от своих созданий слепого повиновения.
Время шло, а ответа от императрицы все не было. Дом наводнили поставщики цветов и декораторы. Рассматривалась — правда, недолго — идея ночного праздника в садах.
Разбитый перед домом парк спускался к серой воде залива. На дюнах росли сосны и колючий ежевичник. Кажется, Ипполит Курилов посоветовал дяде одеть музыкантов в барочные костюмы и усадить их на плавучий помост.
Курилов не знал, как вредит ему репутация племянника, и помогал тому продвигаться по службе, за что злые языки обвиняли министра в кумовстве: «Сам-то он, конечно, не ворует, но от этого не легче: рассадил всюду своих родственников, а уж те ни в чем себе не отказывают!»
Первая жена Курилова воспитала рано осиротевшего мальчика, когда она умерла, он продолжал исполнять все ее желания. Глупая преданность и стойкая честность облегчали совесть Курилова, заставляя его совершать трагические ошибки.
В спальне первой госпожи Куриловой все еще висел на стене огромный портрет Ипполита в детстве — бледного мальчика с золотыми локонами.
Каждый вечер они спускались к заливу, проводили замеры, обсуждали костюмы музыкантов и цвет фонариков.
Ипполит носился по берегу, размахивал руками и восклицал, грассируя на французский манер:
— Вообразите, дядя: лунная дорожка на воде, аромат цветов в воздухе, тихая музыка, туалеты дам… Чистый Ватто!
Чересчур покатая грудь, вжатая в плечи голова и длинное бледное лицо делали его похожим на горбуна… без горба.
— Конечно, это обойдется недешево, — небрежным тоном добавлял он, — но вы можете на меня положиться…
Сумерки на Островах были невыносимо унылыми. Дождевые капли с чмокающим звуком падали на спокойную гладь моря. Окутанное дымкой тускло-красное заходящее солнце до утра висело на горизонте…
Курилов с мрачным видом слушал речи племянника и нередко обращался ко мне за советом.
— Что скажете, мсье Легран? Вы немногословны, но у вас хороший вкус. Как насчет зеленых лампочек? — спрашивал он, глядя на воду и не ожидая ответов.
В конце концов нервы у Курилова сдали: он решил, что сам пойдет к государю за ответом и, если тот будет положительным, передаст ему список гостей.
Я сопровождал министра в Зимний дворец. Садясь в карету, он заметил во дворе просителей. Люди ждали всесильного министра с раннего утра, но дождь загнал их под навес, и они жались друг к другу, как перепуганные овцы. Министр махнул рукой, и лакеи в секунду вытолкали бедолаг за решетчатые ворота. Озабоченный мрачными мыслями Курилов жестом пригласил меня с собой. Забавно, но и самого министра ждал в тот день не самый теплый прием: император утомился от дел, императрица недомогала…
На обратном пути Курилов сидел, отодвинувшись в угол кареты, и смотрел в пустоту. Время от времени он прищелкивал языком, подгоняя кучера, но как только настеганные лошади пускались галопом, приходил в бешенство. Карета медленно катилась под проливным дождем. Как это ни странно, я прекрасно понимал терзания Кашалота. Догадаться о том, что творится в душе этого закрытого, холодного человека, было очень непросто, и собственная прозорливость доставляла мне почти физическое удовлетворение. Позже, когда я бежал с сибирской каторги и охотился, чтобы добыть пропитание, точно так же ощущал страх и предсмертную дрожь зверя.
Было жарко, от земли поднимался пар. Несчастный глупец жаждал излить душу, но боялся, что я прочту в его глазах то, что было и так ясно как день.
Жаркое лето 1940 года, во Францию вторглись немецкие войска. По дорогам войны под бомбами катится лавина отчаявшихся, насмерть перепуганных людей: брошенные любовниками кокотки, изнеженные буржуа, бедняки, калеки, старики, дети. В толпе беженцев сплавилось все — сострадание и подлость, мужество и страх, самоотверженность и жестокость. Как и всей Франции, городку Бюсси трудно смириться с тем, что он стал пристанищем для оккупантов… Роман знаменитой французской писательницы Ирен Немировски (1903–1942), погибшей в Освенциме, безжалостно обнажает психологию людей во время вражеской оккупации, воскрешает трагическую страницу французской истории.
"Властитель душ" — роман Ирен Немировски, французской писательницы, трагически погибшей в 1942 году в Освенциме.Методой врач-эмигрант страстно мечтает выбиться из нищеты. Но какова цена успеха? Цель достигнута, однако победа оказывается горше поражения… Перед читателем предстает картина жизни Европы между мировыми войнами. Борьба амбиций, порок, тщета погони за иллюзиями описаны с невероятной резкостью, наблюдательностью и изяществом.
Юная героиня новеллы «Бал», Антуанетта, сгорает от ненависти к своей матери, которая обращается с ней хуже, чем иная мачеха со своей падчерицей. Запрет побыть на балу «хоть четверть часика» становится последней каплей, переполнившей чашу терпения девочки. Она мстит своей матери с жестокостью, на которую способны только дети…В романе «Жар крови» действие происходит в глухой французской провинции. Но постепенно выясняется, что за стенами домов кипят бурные страсти. Убийства, измены, предательства, семейные тайны, спустя годы всплывшие на поверхность… Счастье, увы, лишь хрупкая иллюзия.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прожженный финансист ради выгоды доводит до самоубийства компаньона, с которым когда-то вместе начинал, — такова завязка романа Ирен Немировски «Давид Гольдер». Писательница описывает закулисье жестокого мира денег в сухом, почти гротескном стиле, не жалея своих героев и не сочувствуя им. Этот роман — и картина нравов, царящих в деловом мире, и история трагедии старого человека, которого мало любили в жизни, и своеобразная притча о том, что никакие материальные блага не способны скрыть обнищание души.Роман «Давид Гольдер» впервые выходит на русском языке.
УДК 821.133.1 ББК 84(4Фра) Н50Издание осуществлено в рамках Программ содействия издательскому делу при поддержке Французского институтаНемировски И.Вино одиночества: роман / Ирен Немировски; пер. с фр. Л. Ларченко. — Москва: Текст, 2015. — 204[4] с. — (Первый ряд).ISBN 978-5-7516-1260-3Издательство «Текст» вновь возвращается к творчеству известной французской писательницы Ирен Немировски, трагически погибшей в Освенциме в 1942 году. В романе «Вино одиночества» (1935) Ирен Немировски рассказывает историю Элен Кароль — девочки из еврейской семьи.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Русские погранцы арестовали за браконьерство в дальневосточных водах американскую шхуну с тюленьими шкурами в трюме. Команда дрожит в страхе перед Сибирью и не находит пути к спасенью…
Неопытная провинциалочка жаждет работать в газете крупного города. Как же ей доказать свое право на звание журналистки?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Латиноамериканская проза – ярчайший камень в ожерелье художественной литературы XX века. Имена Маркеса, Кортасара, Борхеса и других авторов возвышаются над материком прозы. Рядом с ними высится могучий пик – Жоржи Амаду. Имя этого бразильского писателя – своего рода символ литературы Латинской Америки. Магическая, завораживающая проза Амаду давно и хорошо знакома в нашей стране. Но роман «Тереза Батиста, Сладкий Мёд и Отвага» впервые печатается в полном объеме.
Роман выстроен вокруг метафоры засушенной бабочки: наши воспоминания — как бабочки, пойманные и проткнутые булавкой. Йоэл Хаахтела пытается разобраться в сложном механизме человеческой памяти и извлечения воспоминаний на поверхность сознания. Это тем более важно, что, ухватившись за нить, соединяющую прошлое с настоящим, человек может уловить суть того, что с ним происходит.Герой книги, неожиданно получив наследство от совершенно незнакомого ему человека, некоего Генри Ружички, хочет выяснить, как он связан с завещателем.
«Текст» уже не в первый раз обращается к прозе Паскаля Брюкнера, одного из самых интересных писателей сегодняшней Франции. В издательстве выходили его романы «Божественное дитя» и «Похитители красоты». Последняя книга Брюкнера «Мой маленький муж» написана в жанре современной сказки. Ее герой, от природы невысокий мужчина, женившись, с ужасом обнаруживает, что после каждого рождения ребенка его рост уменьшается чуть ли не на треть. И начинаются приключения, которые помогают ему по-иному взглянуть на мир и понять, в чем заключаются истинные ценности человеческой жизни.
Роман «Пора уводить коней» норвежца Пера Петтерсона (р. 1952) стал литературной сенсацией. Автор был удостоен в 2007 г. самой престижной в мире награды для прозаиков — Международной премии IMРАС — и обошел таких именитых соперников, как Салман Рушди и лауреат Нобелевской премии 2003 г. Джон Кутзее. Особенно критики отмечают язык романа — П. Петтерсон считается одним из лучших норвежских стилистов.Военное время, движение Сопротивления, любовная драма — одна женщина и двое мужчин. История рассказана от лица современного человека, вспоминающего детство и своего отца — одного из этих двух мужчин.
Йозеф Цодерер — итальянский писатель, пишущий на немецком языке. Такое сочетание не вызывает удивления на его родине, в итальянской области Южный Тироль. Роман «Итальяшка» — самое известное произведение автора. Героиня романа Ольга, выросшая в тирольской немецкоязычной деревушке, в юности уехала в город и связала свою жизнь с итальянцем. Внезапная смерть отца возвращает ее в родные места. Три похоронных дня, проведенных в горной деревне, дают ей остро почувствовать, что в глазах бывших односельчан она — «итальяшка», пария, вечный изгой…