Осенние миражи - [8]

Он стоял, не в силах оторвать глаз от этого дивного зрелища, рожденного природой в слиянии с гением неизвестного зодчего. Неописуемый восторг охватил все его естество и стал понятен религиозный трепет паломников, стоявших когда-то на этом берегу и созерцавших великое чудо. Воистину, видение казалось неземным…

Сколько времени продолжалось волшебное действо, он не знал, да и не мог знать. Хотелось, чтоб оно длилось вечно. Но вот погас ореол, туман поредел и стал рассеиваться. Над холмами вспыхнул ослепительный край солнца. Наступил новый день…

Он обернулся и поискал глазами мальчишку. Но того и след простыл. Уже собирался окликнуть, когда заметил у берега лодку. Весла были вставлены в уключины и лежали вдоль бортов. Не раздумывая, он столкнул ее в воду и поплыл через озеро.

Казалось, само время отступилось от старого храма. Высокий, из грубых камней, фундамент был сложен как будто вчера. Толстые бревна стен, отполированные ветрами, на ощупь были тверды, как кость. Одна из створок двери оказалась приоткрытой, и он ступил под полумрак сводов. Гулкое эхо отозвалось на его шаги и истаяло в вышине. Он остановился. Яркие столбы света падали сверху от небольших окон, озаряя картину запустения. Ничто не уцелело внутри, сметенное новоявленными вандалами. Лишь в одном месте на полу лежали обломки разбитого иконостаса. В глубине низкого прохода он различил лестницу, ведущую наверх, вероятно, на колокольню, и, осторожно ступая, стал подниматься. Опасения оказались напрасными: ступени скрипели, но держали прочно. Можно было бы подниматься быстрей, если б не почти полная темнота, едва рассеиваемая маленькими оконцами в стене. Наконец посветлело. Еще один поворот лестницы, и он увидел над головой квадрат выхода. Преодолев последние ступени, оказался на тесной площадке под куполом.

Около толстого столба опоры стояла девушка. Она смотрела туда, где сплошной ковер леса разрывался голубыми провалами озер, где прилепились к пригоркам, будто сошедшие с лубков, игрушечные деревеньки, таял в дымке горизонт. Ветер трепал ее легкое светлое платье, играл распущенными темно-русыми волосами.

На звук шагов она обернулась, и, приветливо улыбнувшись, просто произнесла:

— Что ж… Вот мы и встретились. Как долго я тебя ждала…

Была ли она красива? Сказать так значило не сказать ничего — она была прекрасна. Никогда раньше он ее не видел, но странно! Это лицо казалось удивительно знакомым. Потеряв дар речи, сознавая неловкость своего поведения, он, зачарованный, молча стоял перед ней.

— Вижу, немая сцена затянулась. — Неизвестно как, рядом оказался мальчишка. — Пора всех представить друг другу. Архитектор, я — твой Талант, она — твоя Удача. Сегодня, наконец, мы встретились.

Он подошел к девушке и взял ее за руку.

Она засмеялась и, подмигнув Архитектору, вдруг сорвала с мальчишки его большую, не по размеру кепку и бросила вниз.

— Ты права! Больше мне не пристало носить эту рванину. Что поделать? Наследие дворницких времен…

Он снял засаленную куртку и отправил вслед за кепкой.

И тут Архитектор узнал… себя! Именно таким, напористым, острым на язык мальчишкой был он когда-то. Что ж, Талант и должен оставаться вечно юным…

Счастливые, стояли перед ним Талант и Удача, радуясь своей встрече. А у него почему-то неожиданно сдавило горло.

— Знаешь, мы подождем тебя внизу. — Талант взял свою спутницу под руку, и они направились к лестнице.

Архитектор проводил их взглядом и еще долго всматривался в окружающий бескрайний простор влажными, быть может, от ветра, глазами…

У дверей своей квартиры он замер и прислушался. Так и есть — внутри кто-то разговаривал. Слов было не разобрать, но явственно доносилось несколько голосов. Бесшумно повернув ключ, он настежь распахнул дверь и ворвался в темную прихожую. Секунду спустя повалился, как был, в куртке, на диван и захохотал: оказывается, просто забыл выключить телевизор! Удивительно, но нудный фильм до сих пор не кончился. Шло какое-то заседание, и главный хороший произносил на редкость правильную речь, гневно обличая плохих. Те сидели присмиревшие, уткнувшись в стол. Похоже, справедливость и правда должны были вот-вот восторжествовать… но не успели! Внезапно изображение остановилось, и пошли титры. Возникшая на экране дикторша с милой улыбкой сообщила:

— Вы смотрели шестую и седьмую серии нового десятисерийного телевизионного художественного фильма…

Договорить он ей не дал. Выдернув вилку, выключил телевизор, чтобы ни в коем случае не узнать название этого шедевра. Сняв, наконец, пальто, переоделся в домашнее и, забравшись на стул, заглянул на шкаф, где были свалены старые проекты. Незнакомая, аккуратно завязанная папка лежала с краю. Он взял ее, подошел к столу и дрогнувшими пальцами развязал тесемки. Да, это были его давно выброшенные рисунки. С волнением рассматривал он их, вспоминая историю каждого. И вдруг невольно замер.

На последнем листе парил храм в нежно-розовом ореоле. Над пеленой тумана возвышались верхушки пожелтевших деревьев, сбегавших с соседних холмов. В правом нижнем углу его рукой, как обычно, была проставлена дата. Этот осенний пейзаж он написал… ЗАВТРА…