«Осень в горах» Восточный альманах. Выпуск седьмой. - [68]

Рикши во весь дух мчатся по улицам; взмокшие от пота кредиторы спешат получить долги; торговцы голубцами, вишнями и тутовыми ягодами надрываются, стараясь перекричать друг друга. Безжалостное солнце превращает землю на дорогах в черную пыль, суховей подхватывает ее, смешивает с конским навозом и густо покрывает этой смесью все голубцы, вишни и тутовые ягоды. Торговцы с полосатыми от пыли и пота лицами похожи на изображения чертей в городских храмах. Какой–то рикша харкает кровью, падает на раскаленную дорогу и умирает; кредиторы бранятся с должниками, бьют себя кулаком в грудь или разбивают друг другу носы; лысая старуха до хрипоты спорит с торговцем из–за медяка, а потом, отойдя, еще долго изрыгает ругательства; торговец рыбой, распространяющий вокруг себя зловоние, жадно ест руками мясо из большой плошки…

Это тоже Пекин во время праздника начала лета.

Если бы бойни убрать из города, дороги замостить, а торговцам запретить продажу еды, покрытой мухами, пылью и навозом, то Пекин, пожалуй, мог бы сойти за поэму. Но все эти преобразования, увы, зависят не от поэтов!

* * *

— Старина У, Оуян! — крикнул Мудрец из своей комнаты. — Как будем праздник проводить?

— А ты что думаешь? — спросил У Дуань, заходя к нему в комнату в туфлях на босу ногу. — Днем можно поиграть в кости, а вечером заглянуть в театр. Идет?

— Нет, в театре чересчур жарко! — возразил подоспевший Оуян. — Я вот что предлагаю. Встать часов в десять, прогуляться по Центральному парку, а потом слегка выпить и закусить в «Весеннем свете». Плачу я! Давно не угощал вас, верно? После этого вернемся в пансион и сыграем в кости — по крайней мере, можно будет снять рубашки и хоть немного прохладиться. Ужин закажем здесь, только надо послать Ли Шуня в «Келью у ивового источника» за настоящей лотосовой настойкой. После ужина продолжим бой, а не захотим — снова прогуляемся. Это и приятнее, и спокойнее, чем толкаться в театре. А пение старина Чжао нам всегда обеспечит. Верно я говорю?

— Ты всегда верно говоришь, жулик! — засмеялся польщенный Мудрец. — Ничего не скажешь, отлично придумал!

Он хотел было позвать Ли Шуня, но тут в дверях появился Мо Да–нянь, и Оуян немедленно ретировался.

— Ха, старина Мо, братец! Наконец–то пожаловал! — вскочил ему навстречу Мудрец.

— Ну, как живете? — спросил Мо Да–нянь, пожимая руки Мудрецу и У Дуаню.

— Не жалуемся! А ты еще больше раздобрел! — почтительно улыбнулся У Дуань, видимо считая, что служащему банка уже недалеко до члена парламента.

— Старина Чжао, приглашаю тебя завтра на Западные горы. — Мо Да–нянь взглянул на У Дуаня: — Может, и старина У к нам присоединится?

— Конечно! Я как раз туда собирался! — с готовностью откликнулся У Дуань. Он не забыл о плане, который они только что разработали, но провести время в обществе банковского служащего значило добыть поистине бесценный материал для будущих бесед.

— Втроем? — задумался Мудрец. — Четвертого Не хватает.

— Кого не хватает?! — не понял Мо Да–нянь.

— Еще одного партнера.

— Ты собираешься там в кости играть?! — изумился Мо Да–нянь.

У Дуань смущенно прыснул:

— Это его новое изобретение…

— Ладно, погоди, — прервал его Мудрец, обращаясь к Мо Да–няню: — Хочешь лимонаду?

— Я предпочел бы чай. Ли Шунь еще служит здесь?

— А как же!

Мудрец позвал Ли Шуня. Тот бросился к Мо Да–няню как к родному, хотел с ним заговорить, но ему и слова вымолвить не дали. И Ли Шунь, заваривая чай, мог только созерцать дорогого гостя.

— Ты послушай, старина Мо, — продолжал Мудрец. — Мы найдем в горах под деревьями большой плоский камень, постелем на него коврик, сыграем в кости, выпьем по рюмочке лотосовой, закусим тутовыми ягодами, вишнями… Великолепно!

— Я собирался в горы совсем не для этого, — тихо сказал Мо Да–нянь.

Но Мудрецом уже овладела новая идея:

— Ты все–таки послушай, толстячок! Зачем нам камень? Я вспомнил, что возле Храма спящего Будды есть отличная беседка. Вокруг тенистые деревья, щебечут птички, в руках скользят костяшки, ветер доносит аромат цветов… Ну, разве не прелесть? Внемли же, толстячок, совету старшего брата, а четвертого партнера я найду!

— Они с Оуяном в ссоре, — шепнул У Дуань Мудрецу.

Мо Да–нянь заметил, что они шепчутся, и решил пустить в ход еще один довод:

— Я уже договорился со стариной Ли, а он не играет в кости. Как–то неловко, чтобы он скучал в одиночестве.

Мудрец не нашелся, что ответить.

— О, совсем забыл! — подмигнул ему У Дуань. — Мы ведь завтра днем приглашены на спектакль, так что горы отменяются!

— Совершенно верно, я тоже запамятовал! — подхватил Мудрец, поняв уловку У Дуаня и восхищаясь собственной проницательностью…

На следующий день Мо Да–нянь отправился в горы вдвоем с Ли Цзин–чунем.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Праздник начала лета пролетел вихрем среди вина, мяса и игры в кости. Люди протирали заплывшие после похмелья глаза, вздыхали и возвращались к будничным делам. А У Дуань с приятелями продолжали кутить и выведывать чужие тайны.

— Чжао, Чжао! — во втором часу ночи закричал У Дуань, подбегая к комнате Мудреца.

— Это ты, старина У? — сквозь сон спросил тот. — Я уже сплю. Отложим разговор на утро.