Осень призраков - [11]

– Ключ, – пробренчала кукла голосом заводной игрушки.

– Я не найду, – попробовал Лайт. – Там целый магазин всякого.

– Ключ, – сжала липкую клешню Шейла, и Лайт понял, что не готов вставать против.

Он проклинал свою мягкотелость. Мгновения, проведенные с Мириам, поблекли, романтическая позолота, когда-то так трогательно скрашивавшая серый быт, растрескалась и облетела. Расстрельная команда будней поставила Лайта к стенке. В душе моросил дождь, и каркали вороны. Дорожные знаки «Лузер» и «Тебя используют» мерещились на каждом перекрестке.

– Какой ключ? – сдался Лайт. – От чего он хотя бы?

Шейла не сводила с него своих бутылочных глаз. Конус ее головы напоминал театральную тумбу, которую плотно залепили афишами. Отдельные куски скотча отклеились и парусили на ветру.

– Маленькая дрянь! – не выдержал Лайт и вцепился в хрустнувшие локти куклы. – Ты можешь объяснить, что это за ключ?!

– Слова. Ослабляют. Пружину, – выдавила Шейла. – Умру.

– Безумие, – сдулся Лайт. – Полный бред. – Шейла продолжала стоять посреди улицы. – Да, знаю, знаю! Ключ!

Тишина в разгромленном магазине стояла такая, что каждый шаг Лайта звучал, как выстрел. Здесь можно было найти что угодно, но только не то, что нужно. Лайт заблудился среди курганов опрокинутой мебели и липких озер краски. Судя по отпечаткам ног, буквально пару часов назад здесь было людно. «Может, ключ у них? – мысль выскользнула на улицу вдогонку следам, но Лайт не спешил за ними. – Мириам, радость моя, подскажи. Сейчас тот самый случай, когда я обменял бы сотню бесценных, но непонятных видений на одно – конкретное».

По опрокинутой гладильной доске, потешно задирая негнущиеся ноги, промаршировали двое пластмассовых солдат. Один имел белые усы и нес на вытянутых руках ружье, похожее на рыбу с прикладом. Другой, ободранный, установил между ними забор из печенья. Лайт, затаив дыхание, следил за их пантомимой. Первый дернул ружьем. Приказал что-то. Второй ткнул рукой в сторону Лайта. С его стороны на доску вскарабкались еще двое. У Лайта перехватило дыхание. Напротив совершенно одинаковых фигурок солдат – он готов был поклясться, что узнал их – стояла безумная крючкозубая парочка. Усатый спрятался за печеньем. Ободранный нырнул с доски. Ненормальные разделились, девица двинулась за беглецом, ее муж занялся ружьем. Печенье разлетелось в крошку. Фигурки попадали на пол, на гладильную доску величаво, как правитель на трон, взошел игрушечный бульдозер. Давешний оборванец сидел в кабине и дергал за рычаги. Он подогнал машину к самому краю и выпрыгнул из нее. Его рука выронила ключ на веревочке, она зацепилась за гвоздь в стене, и ключ повис, дразня отраженными бликами. К величайшей жалости Лайта, он не был даже копией. Безделица. Игрушка.

– Бульдозер, – отвесил губу Лайт. Он не верил в подобные совпадения. «Save them!» – мелькнул росчерк по зеркалу, и Лайт узнал почерк любимой. Невозможно спутать эти архаичные завитки у h или m. Мириам писала, словно летела.

– Кого спасти? Солдатиков? Выживших? – Лайт раз за разом прокручивал в голове игрушечную битву.

– Клюююююююююч! – металлическим стоном донеслось с улицы. В голосе Шейлы слышалось подлинное мучение. Кукла рассыпалась на части. Вмешательство Лайта стало временным облегчением, но не спасением. – Спешииииии!

Лайт прикрыл глаза ладонью и попытался сосредоточиться, вспомнить, как выглядел магазин до знакомства с грабителями. Здесь стреляли? Он отказывался разбираться, кровь разбрызгана по полу или похожая на нее краска. На его долю хватило насилия.

Лайт заходил к Мо пару раз. Брал большую рулетку для разметки земельных участков, интересовался лаком, хотел замазать сколы на антикварной мебели, чтобы не сразу бросались в глаза. Старик никогда не покидал прилавка. Если требовалось что-то подсказать, орал на весь магазин и ругался последними словами, когда покупатели не могли разобраться сами, где стоит нужный товар. Также Мо не стеснялся попросить вывернуть карманы, если подозревал, что у него что-то умыкнули. Однажды Лайт видел, как он достал ружье и грозил им, но поверить, что Мо способен спустить курок? Ну уж нет. Дыры в стенах и потолке говорили обратное.

– Белые усы, – расшифровал Лайт и перелез через баррикаду обрушившихся полок. Нужно расставить героев драмы по местам и пройти их маршрутом. Стойку забрызгали коричневые пятна. Лайт принюхался. Бренди. Похоже на Мо. Лайт не помнил, носил тот усы или нет. Под прилавком высилась груда барахла, найти в этом помойном Эльдорадо ключ казалось нереальным.

– Печенье, – Лайт провел ладонью по рифленому дереву прилавка, и реальность замкнула сцену, которую вытанцовывали перед ним игрушки. Мо стоял за прилавком. Тот, второй – напротив. Старик навел на него ствол, парень прыгнул. Лайт вернулся в торговый зал, встал на четвереньки и пополз по остывающему следу, который рисовало его воображение. Здесь парень упал, из его карманов посыпалась мелочь, обломки проволоки, куски ваты и обрывки линолеума – ничего не напоминает, Лайт?! – Он неуклюже повторил кувырок по полу, затем, не вставая, рванул вперед – к дальней стене магазина. Ключ мог отлететь куда-то сюда. Приоткрытая дверь подсобки походила на дыру в портьере. Намекала.