Осень чехословацкого социализма. 1948–1968 гг. - [47]

В конце августа 1951 года министр госбезопасности Копржива лично пришел на допрос к Лондону, чтобы убедиться, что тот действительно назвал Сланского главой антигосударственных заговорщиков в Чехословакии. Причем даже по воспоминаниям Лондона заметно, что министр все равно не верил в вину Сланского: «Копржива, казалось, был потрясен»[133]. Но Лондон сказал, что сначала группой бывших «испанцев» – троцкистов руководил заместитель министра внутренних дел Йозеф Павел (к тому времени тоже арестованный), а затем руководство перешло непосредственно к Сланскому, который и расставил «троцкистов» на руководящие посты. Лондон: «Копржива слушал меня с ужасом… Копрживу постепенно задевают за живое мои ответы, и он начинает со мной полемизировать… Копржива вдруг кажется мне недовольным и выведенным из равновесия моими ответами. Несмотря на то, что я боюсь результатов своих действий, я тем не менее рад, что заставил его выслушать меня»[134].

Именно показания Лондона имел в виду Сталин, когда в июле 1951 года рекомендовал Готвальду не верить словам заключенных. Готвальд даже вызвал Копрживу и сказал ему, что Сталин рекомендовал снять его с поста министра госбезопасности, так как его подчиненные слишком уж доверяют показаниям врагов. Копржива был в смятении: если Сталин доверял Сланскому, то почему советники МГБ СССР в Праге с помощью своих чехословацких коллег настойчиво пытались скомпрометировать генерального секретаря?[135] Но Готвальд прямо приказал Копрживе прекратить получение компромата против Сланского во время допросов. Копржива спросил, как ему это обосновать, особенно перед советскими советниками. Готвальд велел Копрживе самому придумать какую-нибудь причину.

Готвальд ответил Сталину на его письмо (привезенное Чепичкой) и возражал против перемещения Сланского с поста генерального секретаря. Президент писал, что хорошо знает Сланского и полностью ему доверяет. К тому же заменить Сланского на посту фактического лидера партии просто некем (это как раз учитывал и Даллес, направляя удар). А если уж и обвинять Сланского в кадровых ошибках, то и он, Готвальд, также несет за них полную ответственность[136].

И все же Сталин, как упоминалось выше, порекомендовал снять Сланского с поста генерального секретаря за потерю бдительности. Поэтому Готвальд отложил в сторону подготовленный проект ответного письма и ответил Сталину, что согласен с его предложением, но намерен дать Сланскому другой важный пост. Ответ из Москвы был кратким: «Мы получили Ваше письмо. Согласны. Сталин».

Готвальд позвонил Сланским и попросил разрешения приехать к ним домой, как в добрые старые времена. Рудольф и Йозефа Сланские были польщены, и в тот вечер «Руда» и «Клема» (так называли друг друга Готвальд и Сланский) хорошо выпили. Будучи под хмельком, Готвальд не выдержал и с горечью произнес: «Они требуют, чтобы я снял тебя с твоего поста, и я уже не могу более откладывать этого». Готвальд подчеркнул, что специально распорядился отметить юбилей Сланского так помпезно, чтобы показать Москве заслуги «Руды» перед партией и страной. Но «их» это не убедило. Сланский, по воспоминаниям его жены, выразил понимание и предложил своему старому другу исполнить желание Москвы.

6 сентября 1951 года Сланский выступил с самокритикой на пленуме ЦК КПЧ, признав свою вину за то, что допустил на ответственные посты в секретариате ЦК врагов.

Однако Даллес пока не добился своей главной цели. Хотя Сланского и сняли с поста генерального секретаря, его не только не арестовали, но и назначили вице-премьером правительства. Это было, конечно, понижение, но тем самым Готвальд как раз рассчитывал на время вывести Сланского из-под огня возможных политических обвинений. Причем Готвальд не назначил никого на пост генерального секретаря, оставив эти функции временно за собой как за председателем партии. Тем самым ясно давалось понять, что переход товарища Сланского на другую «ответственную» работу – дело временное.

В Польше операция «Раскол» усилиями американского агента Святло разворачивалась более успешно. Святло в августе 1951 года лично арестовал руководителя польской компартии (то есть коллегу Сланского), популярного в народе Владислава Гомулку.

Поэтому Даллес решил приступить к развернутой компрометации Сланского в глазах Сталина.

Осенью 1951 года среди чешских эмигрантов в ФРГ стали усиленно распространяться слухи, что потрясенный лишением поста генерального секретаря Сланский вот-вот сбежит на Запад.

Эти ложные сведения распространялись через один из вышеупомянутых американских разведывательных центров в ФРГ (OKAPI)[137], входивший в сеть генерала Моравца. Конкретно Сланским занимался бывший майор чехословацкой армии Франтишек Остры. Остры (родился в 1913 году) был кадровым офицером довоенной чехословацкой армии и после оккупации Чехии и Моравии нацистами в марте 1939 года эмигрировал через СССР и Ближний Восток во Францию. Там он вступил в чехословацкие части, которые вместе с французской армией были разгромлены вермахтом в июне 1940 года. Остры попал в немецкий плен, но смог сбежать и пробраться в неоккупированную немцами южную Францию. В Марселе он получал финансовую помощь от Ноэля Филда. Из Франции Остры попал в Испанию, где его арестовали франкисты, но потом выпустили. Через Гибралтар лейтенант Остры пробрался в Англию, где стал сотрудником военной разведки под руководством генерала Моравца.