Осень 93-го. Черные стены Белого дома - [63]
— Но не замочили ведь!
— Потому, что они действовали решительно и накололи всех! С нас все и началось! Я же докладывал тебе, Гриша!
— Докладывал.
— Если бы «Зиг» с «Вальтером» не грохнули тех ментов из Софринской бригады, ничего бы и не было. Ведь в Кремле сдрейфили и стали отводить своих от мэрии. Ну, чтобы не было столкновения с демонстрантами… А когда мы замочили этих, то менты сами стали шмалять по толпе. Вот тогда все и началось!
— Ладно, это я знаю. Там вы сработали ништяк! И за это получили кое-что. Но потом…
— Как получили? Эти копейки? Стоило жизнью рисковать!
— Я говорю, что вы расслабились… Где неделю гудели? В «Славянском»?
— Нет, в «России».
— Вот я и говорю, еханый бабай, вместо того чтобы…
— Гриша, нам надо было прочухаться после этого. Мы были на пределе! Когда я поднялся на пятнадцатый этаж, то обалдел! Мы не думали, что они пригонят танки и начнут стрелять по Белому дому!
— А чего вам думать? Вам самим стрелять надо было!
— Мы и стреляли! Только когда начался пожар, нашу группу отрезало от нижних этажей. Мы с «Вальтером», «Зигом» и «Берией» прорвались вниз по пожарной лестнице, а «Бисмарк» и «Махно» остались там…
— Не только они… «Бригадефюрер» наш погиб, лейтенант из Калуги… Настоящие бойцы движения! Они погибли за «русскую идею»…
— Я говорю о тех, кто из нашей группы…
— Хорошо, там вы сработали! А потом? У вас было несколько дней, пока там был бардак. Как вы его использовали? Шарили по столам и сейфам? А это на языке военного времени знаете, как называется?
— Как?
— Мародерство!
— Но не мы одни, Гриша. Думаешь, солдаты и менты там не поживились? Еще как! Потом после взятия всегда дают город на разграбление!
— Я говорю, что вы практически завалили дело, за которое нам обещали большие бабки!
— За бумаги эти?
— Бумаги! За эти бумаги наши друзья отвалили бы громадные деньги! А вы сопли жевали вместо того, чтобы работать! — В голосе Григория снова появились нотки раздражения. — Даже «почтовый ящик» провалили! А почему?
— Мы…
— А потому, что телились как беременные коровы! Как можно было упустить этот сейф, когда он уже был практически в наших руках!
— Ты думаешь, Гриша, с турками было легко? Они же ничего не понимают! Бухтят что-то! А их бригадир, зовут его Порхал, сука такая! От него ничего добиться нельзя. А ты говорил, что он будет помогать…
— А почему с кабинетом-то канителились?
— Ну, мы выждали, когда там никого не будет… А рядом с ними сидит Генпрокуратура! Мы боялись, что они нас заметят. И потом, Гриша, мы же не знали, что чекисты так быстро вскроют этот сейф!
— Боялись! Я заплатил большие деньги, чтобы вас включили в бригаду отделочников, а вы, как бараны, шатались по дому, вместо того чтобы решать поставленную задачу!
— Гриша, я тебе говорил, что нам не надо поручать искать эти бумажки. Мы — боевики, нам воевать надо! С жидомасонами, с большевиками, с наркоманами и гомиками… Мы — боевой отряд, а не…
— Ладно, идите! На окружном совещании еще дадим оценку вашей работе. Даю вам три дня отдыха. Тридцать первого прибыть в наш военно-полевой лагерь! Будет работа! Коммуняк еще пощипаем. Скоро же седьмое ноября! Надо добить их, чтобы больше головы не могли поднять. Эта работа как раз для вас! Ясно?
— Гриша, это то, что нужно! А бумажки собирать нас больше не заставляй. Мы же боевики! — снова воскликнул парень по кличке «Зиг».
— А за бумажки эти, если бы вы не облажались, нам заплатили бы три миллиона баксов! — В голосе Григория чувствовалось явное сожаление.
— Да? Ничего себе! Что ж ты нам сразу не сказал?!
— А вы тогда бы достали эти документы?
— Не знаю. Может быть, придумали что-нибудь.
— Вот на совещании об этом и поговорим! — с угрозой пообещал Григорий. — Все, идите! Три дня отдыха и как штык! Ясно?
— Т ак точно! — Все встали и, сделав характерный жест вытянутой рукой, вышли из комнаты.
Борис в течение всего разговора не проронил ни слова. Каждый раз, когда Григорий бросал на него взгляд, он кивал или кривил губы.
— Вот, видишь, Боря, с таким сбродом разве можно сделать тонкую работу! Им только дай пострелять да попинать евреев и всяких там чурок! Но где я возьму других, у которые кроме кулаков будут еще и мозги?
— Гриша, нам твоих мозгов хватает! — усмехнулся Борис.
Григорий, принимая комплимент как должное, тем не менее возразил:
— Боря, пойми, наступает наше время! Сейчас самый удобный момент. Знаешь, какая будет везде чистка! Разгонят всех, кто был связан с этими депутатами, еханый бабай, всяких коммуняк… Наши люди должны не спасательные станции или железнодорожные депо охранять, а идти работать во власть! Мы тогда сможем ворочать такими делами! — Григорий потряс рукой над головой, видимо, демонстрируя масштаб «дел», которыми могли бы заняться его люди. — Но для этого нужны не эти уроды, которые умеют только кулаками махать. Нам нужна молодежь с коммерческим опытом. Которые уже покрутились, поняли, что к чему, и умеют делать бабки.
— Гриша, бери моих ребят. Они за последний год столько бабок наварили! Головастые! Знаешь, что придумали? Создали фирму, которая направляет на работу в Америку. Напечатали в типографии специальную анкету, чтобы эти лохи не поняли сразу, что к чему… Тысяч тридцать, наверное. Ну, и стали продавать их через киоски «Союзпечати» или в ящики бросали, через конторы всякие распространяли. В общем, столько было желающих! Ты не представляешь! Все хотят в эту гребаную Америку уехать и вернуться оттуда с деньгами…
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Проходит время, и то, что вчера считалось великой государственной тайной, перестает ею быть. Тайна становится общим достоянием и помогает понять логику и героических, и трагических событий в истории нашей Родины. Афганская эпопея, на первый взгляд, уже не является чем-то секретным, запретной темой, которую лучше не затрагивать. Но ни в одной из появившихся в последнее время публикаций нет внятного, однозначного ответа на вопрос: кому мы обязаны «афганом»? Свои истинные цели в Афганистане Старая площадь скрывала как только мота.
Книга основана на рассекреченных архивных материалах Службы внешней разведки России и посвящена женщинам-разведчицам и агентам, выполнявшим задания внешней разведки органов государственной безопасности. Они действовали в Европе накануне Второй мировой войны и на территории СССР, временно оккупированной гитлеровской Германией, в годы «холодной войны» работали в различных странах мира, добывая важнейшую военно-политическую и экономическую информацию. Мужественные и отважные, умные и решительные, обладающие красотой и женским обаянием — они доказали, что ни в чем не уступают коллегам-мужчинам, а иногда и превосходят их.
Разведка — самая закрытая область человеческой деятельности. Но в настоящее время такое понятие о разведке в значительной степени изменилось. Появилось много книг, вышли фильмы и сериалы. И все же разведка и сегодня является самой таинственной областью работы спецслужб. Недаром разведчики-нелегалы — люди необыкновенной судьбы. Такими их делает специфика их опасной деятельности, тайная жизнь под чужими именами и с фиктивными документами. Разведчики-нелегалы — золотой фонд внешней разведки. Это, можно сказать, «штучный товар».
В 1934 году ОГПУ было преобразовано в НКВД. Только за 1937—1938 годы было арестовано полтора миллиона человек, из них около 800 тысяч расстреляно. В 1954-м мрачное здание на Лубянке снова поменяло вывеску и стало называться Комитетом государственной безопасности - КГБ. Самое странное, что под чекистский меч попадали не только так называемые диссиденты, но и писатели, музыканты, художники и другие деятели искусства, которые, при всем желании, не могли свергнуть советскую власть. Именно поэтому авторитет КГБ в народе был крайне низок, и именно поэтому все облегченно вздохнули, когда в декабре 1991 года Комитет государственной безопасности был упразднен и как таковой перестал существовать.