Оседлав крокодила - [4]

— Вероятно, цивилизация Отчуждения давным-давно прекратила свое существование. Они создали прекрасную заградительную линию, которая сохранилась дольше их самих и ныне сторожит руины, — сказал Джазим.

— Никакая цивилизация, распространенная за пределами одной звездной системы, не исчезает бесследно, — решительно возразила Лейла. — Порой они изменяются до неузнаваемости, но такого, чтобы не оставить даже потомков, еще не бывало!

— Это исторический факт, а не закон Вселенной, — настаивал Джазим. — Если мы все доказательства будем строить на аналогии с Амальгамой, то не придем к верному решению. Нас бы тут не было, если бы Отчуждение не являлось исключением из правил.

— Верно. Но я отказываюсь признавать, что они погибли, до тех пор, пока не увижу доказательств.

— Что сойдет за доказательство? Кроме миллиона лет полного безмолвия?

— Молчание может означать что угодно. Если они действительно погибли, мы непременно найдем тому подтверждение, разыщем что-то конкретное, — твердо сказала Лейла.

— Что, например?

— Когда мы натолкнемся на это что-то, то обязательно поймем.

Супруги всерьез занялись претворением в жизнь проекта: изучали данные древних обсерваторий, прерываясь лишь для того, чтобы собрать корнеплоды, приготовить пищу и поспать. Они воздерживались от планирования обратного путешествия на Наджиб, понимая, что все, запланированное наперед, скорее всего, придется все равно пересматривать после того, как завершится исследование Отчуждения. Прилетев сюда и обнаружив отсутствие каких-либо изменений, Лейла очень пожалела, что отправилась в путь без надлежащей подготовки.

Если они вернутся на Наджиб ни с чем, то окажутся ни на что не годными дилетантами. Теперь Отчуждение стало для них raison d'etre,[2] более они не могли расслабиться, предаваясь построению гипотез, поскольку каждый систематический подход оказался неудачным. Проделав путь в двадцать тысяч световых лет, они просто не могли, выкинув нерешенную задачу из головы, проводить дни в фантазиях, наслаждаясь сельской идиллией Наздика. Итак, в поисках методологически нового подхода они изучили все, что было некогда опробовано, в надежде на то, что свежий взгляд может обнаружить в прежних изысканиях — пусть даже случайно, если не по какой другой причине — некое ключевое белое пятно, незамеченное всеми предшественниками.

После семи месяцев безрезультатных поисков именно Джазим наконец вытащил их обоих из мертвой трясины.

— Так мы ни до чего не додумаемся, — твердо сказал он. — Пришло время признать это, отложить до поры до времени и навестить соседей.

Лейла уставилась на мужа так, словно он лишился рассудка:

— Навестить? Как? С чего ты взял, что они вот так вдруг возьмут и впустят нас?

— Соседи. Помнишь? Там, за холмом. Те самые, которым, может, хочется с нами познакомиться.

IV

Их соседи направили обращение, в котором говорилось, что они в принципе приветствуют социальный контакт, но, чтобы ответить, им требуется время. Джазим отправил им приглашение и принялся ждать.

Ответ пришел через три дня. Соседи не желали видоизменяться для визита и предпочитали в настоящее время тела не менять. Учитывая менее жесткие требования при воплощении Лейлы и Джазима по причине их видовых особенностей, не согласятся ли супруги сами прийти к соседям в гости?

— Почему бы и нет? — ответила Лейла, и они договорились о дате и времени.

Синопсис соседей включал описание биологических и социологических деталей, необходимых для подготовки к встрече. Их биохимия основывалась на углеродном обмене и потреблении кислорода, но ДНК-репликатором они отличались от Лейлы и Джазима. Наследственный фенотип представлял собой огромную змею, покрытую шерстью, и, воплощаясь, они обычно жили в гнездах семьями особей по сто. Каждый индивидуум обладал абсолютно независимым разумом, но одиночество было им чуждо.

Чтобы прийти к соседям днем, Лейла с Джазимом вышли поздним утром. Небо заволокли низкие тяжелые тучи, но облачность не была полной. Лейла заметила, что, когда солнце прячется за тучу, можно различить самые яркие звезды края скопления.

Джазим сурово одернул ее:

— Перестань смотреть туда. У нас выходной.

Дом змей представлял собой большой приземистый цилиндр, напоминающий резервуар для воды, заполненный чем-то мшистым. У входа гостей поджидали трое хозяев, свернувшиеся кольцами среди мха у входа в туннель. По ширине их туловища были почти такими же, как у гостей, а длина — восемь или десять метров. На лицевой части головы — два глаза, остальные органы чувств не видны. Лейла разглядела, где у них находятся рты, и из синопсиса знала, сколько у них рядов зубов, но широкие розовые пасти были закрыты и едва виднелись в густом сером меху.

Змеи общались с помощью низкочастотного шипения, язык их был весьма сложен, поэтому Лейла мысленно назвала их произвольно выбранными и несколько необычными именами — Тим, Джон и Сара — и так обозначила их в своем переводчике. Теперь она знала, кто есть кто, кто именно к ней обращается, и понимала язык их жестов.

— Добро пожаловать в наш дом, — с энтузиазмом приветствовал их Тим.

— Благодарим за приглашение, — учтиво ответил Джазим.