Оседлав крокодила - [11]

Второй месяц наблюдений прошел безрезультатно. С Надзика новости тоже не поступали, потому что пока луч доберется до Наздика, а затем сообщение об этом проследует до «Трезубца», пройдет на много тысяч лет больше. Поэтому если с Надзика увидят, что луч «все еще» направлен по курсу, то эти новости будут устаревшие, и не ради этого они оказались здесь. Однако если с Наздика сообщат о перемещении луча, то новость, по крайней мере, тут же положит конец их мучениям, ибо станет очевидно, что «Трезубец» они построили слишком поздно.

На террасе Джазим разбил огород и принялся выращивать в свете звезд удивительные овощи и фрукты. Лейла поддержала игру и ела их, сидя рядом с ним. Невинное занятие развлекало супругов. Вокруг своего дома они могли нарисовать все, что угодно: любую планету, которую некогда посетили, или воображаемый мир. Почему бы и нет, коль скоро такое незатейливое развлечение привязывало их к действительности и помогало сохранить здравомыслие.

Порой на Лейлу накатывало мучительное чувство, вызванное изоляцией на «Трезубце»: более она не имела в своем распоряжении знаний целой галактики. Ныне при них были лишь собственные закодированные обширные воспоминания, а также потрясающее собрание библиотеки, но Лейла привыкла иметь намного больше. На каждой цивилизованной планете существовал обширнейший банк всевозможных данных (уместить подобный на «Трезубце» не представлялось возможным), повсеместно из множества миров поступал поток информации. В каждой точке галактики какие-то новости устаревали, факты безнадежно теряли актуальность, а устойчивые теории дискредитировались. Лейла оказалась ужасно далеко от кипучей жизни и знала, что от нее ускользают миллиарды научных непреложных истин — результатов размышлении, экспериментов и наблюдений. Ответа на вопрос, который любой ребенок Амальгамы получит незамедлительно, ей придется ждать тысячу двести лет.

Пока что нуждающихся в ответе вопросов ей в голову не приходило, но порой сам факт подобного положения дел выбивал почву из-под ног, и Лейла чувствовала себя брошенной на произвол судьбы, оторванной не только от прошлого, от людей, но и от цивилизации в целом.

— Новости! — возвестил «Трезубец».

Лейла как раз записывала открытку змеям с Наздика. Джазим на веранде поливал удивительные растения. Лейла обернулась и увидела, как муж шагнул сквозь стену, приказав кирпичам расступиться подобно легкой занавеске.

Они замерли бок о бок, наблюдая аналитические показания.

Только что «Трезубец» омыл импульс гамма-излучения ожидаемой частоты и в точности из прогнозируемых координат. Расстояние значительно истощило луч, не говоря уже о том, что большую часть энергии перехватил полноправный получатель, но более чем достаточно все же проскользнуло мимо и дошло до «Трезубца». Теперь они выяснят природу импульса.

Без сомнения, луч нес информацию. В естественном источнике гамма-излучения невозможно представить себе определенные повторяющиеся фразы, которые были бы бессмысленны и в любом искусственном луче, выпущенном не в целях коммуникации.

Импульс оказался длиной в три секунды и нес приблизительно десять в двадцать четвертой степени битов информации. Большая часть казалась бессистемной, что, скорее всего, говорило об умелом шифровании. Сеть Амальгамы посылала шифрованную информацию по таким же надежным классическим каналам, в то время как ключи для расшифровки отправлялись через квантовый канал. Лейла никогда не рассчитывала перехватить нешифрованные данные, обнажающие тайны Отчуждения. Чтобы получить убедительное доказательство общения в скоплении, требовалась дешифровка.

И это еще не все. Между посланиями «Трезубец» обнаружил краткие, аккуратные, нешифрованные последовательности. Пока все было на уровне догадок, но с такой обильной информацией статистические критерии также являлись авторитетными показателями. Одна часть данных походила на информацию о маршрутизации — адреса передаваемых по сети сообщений. Другая — на информацию о текущих и будущих траекториях узлов. Если «Трезубцу» удастся взломать шифровку, супруги узнают их местоположение. Фактически, если посчастливится подобраться поближе к скоплению, может, у них получится постоянно держать обсерваторию в области утечки информации из луча.

Джазим не смог противиться желанию сыграть «адвоката дьявола»:

— Знаешь, мы могли наткнуться на пограничников, отсылающих назад очередную исследовательскую ракету. Само Отчуждение вполне может быть мертво, а его система безопасности все еще носится с параноидальной болтовней.

— Давай-давай, можешь развивать свою гипотезу и дальше. Я не проглочу твою наживку, — беспечно улыбнулась Лейла.

Затем обняла мужа, и они поцеловались.

— Слушай, я совсем забыла, как положено отмечать радостные события. Напомнишь мне?

Джазим нежно провел кончиками пальцев по руке Лейлы, которая раскрылась ему навстречу, создавая четвертое пространственное измерение. Она взяла руку мужа, поцеловала и приложила к своему бьющемуся сердцу. Тела их изменили конфигурацию, нервные окончания покрыли всю поверхность: внутри и снаружи.

Джазим растворился в ней, а она — в нем, топология их тел изменилась, чтобы неразлучно соединить обоих во взаимном объятии. Из их жизней исчезло все, уступив место наслаждению, торжеству и близости друг друга, столь бесконечно тесной.