Осажденный Севастополь - [54]

Чтобы понять это, необходимо знать, что делалось в русской армии.

Нашу передовую цепь образовали гусары-лейхтенбергцы, к которым вскоре были подосланы и веймарцы. Князь Меншиков очень любил оба эти полка за их молодецкий вид. Те и другие были в белых кителях, на хорошо откормленных конях; особенно красивы были веймарцы на своих наливных вороных конях. Всадники были по большей части краснощекие юноши, в числе которых находилось немало дворян.

Лейхтенбергцы первые выступили на рекогносцировку.

Командиром их был генерал-майор Халецкий, весьма молодцеватый генерал, производивший на смотрах со своим полком большой фурор и бывший на отличном счету и в Петербурге, и у Меншикова.

Отправив лейхтенбергцев, Меншиков наскучил ожиданием и послал своего ординарца лейтенанта Стеценко посмотреть, что делается на аванпостах.

Стеценко отправился по деревянному мосту, перекинутому через реку Алму, в деревню Бурлкж, где увидел прежде всего два стрелковых морских батальона и встретил командира одного из них, вооруженного с ног до головы, подобно рыцарю средних веков. В таком же виде явились и прочие морские офицеры; кроме людей бывалых, вроде Стеценко, все смеялись над ними, и когда эти моряки представились князю Меншикову, главнокомандующий не мог скрыть своей улыбки, а армейские офицеры стали подтрунивать над своими новыми товарищами. Даже солдаты подсмеивались над матросами, говоря: "Эй вы, морские сухари, вы чего к нам пришли?" Матросы не оставались в долгу, называя солдат "крупою".

Посмотрев на моряков, которые имели довольно неуклюжий вид по сравнению с великолепными армейскими солдатами, Стеценко поехал к казачьему полковнику Тацину, посмотрел вместе с ним в трубу и увидел в неприятельском лагере движение и уменьшение числа палаток. Удовольствовавшись этим зрелищем, Стеценко поскакал назад к князю, как вдруг заметил, что ему на пересечку спешит толпа всадников. Это и были лейхтенбергские гусары. Генерал Халецкий подскакал к Стеценко с вопросом: куда тот едет?

— Неприятель наступает, ваше превосходительство! — сказал Стеценко, уменьшая ход своего коня.

— Быть не может! А мы никого не видели. Вам кто сказал?

— Уверяю вас, ваше превосходительство, я видел собственными глазами.

— Говорю вам, лейтенант, этого быть не может! Я с моими гусарами занимаю аванпосты и могу это знать лучше вас.

— Как вам угодно, ваше превосходительство, я еду к светлейшему с донесением о том, что видел.

— Да как вы смеете, когда вам говорят! Извольте оставаться!

— Я не могу медлить, ваше превосходительство, я еду по личному распоряжению его светлости.

— Как? Вы еще мне говорите дерзости? Да вы, моряки, совсем не понимаете правил дисциплины. Я жаловаться буду, я вас под арест! Как ваша фамилия? Стеценко назвал себя и поскакал к первой линии наших войск, крича, что идет неприятель. Вся первая линия быстро стала в ружье. Стеценко приехал наконец в ставку князя, который обедал со своими адъютантами.

— Продолжайте обедать, господа, — сказал князь. — Сегодня ничего серьезного не будет.

Стеценко рассказал ему о своем столкновении с генералом. Князь посоветовал ему извиниться и не придал этой истории значения.

Между тем генерал Халецкий со своими гусарами вскоре увидел малочисленный кавалерийский отряд англичан. Тотчас же он велел своим гусарам собраться в лощине, оттуда они сделали в англичан несколько бесцельных выстрелов и затем вдруг стали отступать.

С площадки, где находилась ставка князя Меншикова, было видно, что наши аванпосты неизвестно для чего отступают. Князь немедленно послал за генералом Кирьяковым, который был весьма недоволен, что ему помешали обедать.

— Я вас призвал, ваше превосходительство, — сказал Меншиков, не глядя в лицо Кирьякову, — с тем, чтобы возложить на вас весьма важное поручение.

— Что могу, исполню, — ответил Кирьяков. — Но пользуюсь случаем сказать вашей светлости, что сделанные вами изменения в расположении мне вверенных войск едва ли выгодны. Наш левый фланг весьма слаб.

— Что вы мне говорите о левом фланге! — раздражительно сказал Меншиков, не выносивший даже присутствия Кирьякова. — Вы стоите на неприступной позиции и считаете себя в опасности. Я вас призвал теперь не для объяснений с вами. Прошу вас немедленно составить отряд из казачьей батареи, тарутин-цев, бородинцев и четвертой легкой батареи. С этим отрядом вы пойдете следом за веймарцами, чтобы внушить неприятелю, что мы не слабы. Вы видите, я посылаю вас с нашими отборными силами. Надеюсь, что вы исполните все в точности. Вы должны искусным маневрированием выказать ваш отряд неприятелю в угрожающем положении…

— Признаюсь, из слов вашей светлости я все еще не понял цели этого движения.

— Как не поняли? Вы не хотите понимать, ваше превосходительство! Неужели я должен еще объяснять вам, какое значение имеют фальшивые атаки и другие движения, предпринимаемые с целью дать неприятелю преувеличенное понятие о наших силах. С этой целью вы должны прежде всего раздвинуть ваш отряд.

Кирьяков слегка пожал плечами.

— Остается только исполнить, — пробормотал он, садясь на своего коня.

Небольшой отряд, вверенный Кирьякову, был по наружному виду очень красив. Тарутинцы и бородинцы годились хоть в гвардию, казачья батарея была легка и подвижна, а четвертая легкая была, что называется, настоящая батарея.