Оружие победы - [2]

В. Г. Грабин писал отчет о своей жизни. И возможность не просто узнать итог, а проследить процесс сообщает книге В. Г. Грабина особую динамичность, а также дополнительную и довольно редкую для мемуарной литературы ценность.

Еще через несколько дней я приехал в подмосковную Валентиновку и долго ходил по раскисшим от весеннего половодья улочкам, отыскивая дом, где жил В. Г. Грабин. Возле калитки с нужным мне номером стояли два потрепанных мужичка и безуспешно давили кнопку звонка. У ног их стояла молочная фляга с какой-то то ли олифой, то ли краской, которую они жаждали как можно скорей продать за любую цену, кратную стоимости бутылки. Наконец, не на звонок, а на стук калитка открылась, выглянул какой-то человек, одетый так, как одеваются все жители подмосковных поселков для работы на улице, в самый что ни на есть затрапез: какой-то ватник, опорки, — вопросительно глянул на посетителей: что надо?

— Слышь, батя, позови-ка генерала, дело есть! — оживился один из них.

Человек мельком глянул на флягу и недружелюбно буркнул:

— Нет генерала дома.

И когда они, чертыхаясь, потащили свою флягу к другой калитке, перевел взгляд на меня. Я назвался и объяснил цель своего приезда. Человек посторонился, пропуская меня:

— Проходите. Я Грабин.

В глубине просторного, но совсем не генеральских размеров участка стоял небольшой двухэтажный дом, опоясанный верандой, тоже ничем не напоминающий генеральские хоромы. Позже, во время работы над книгой, я часто бывал в этом доме, и всякий раз он поражал меня какой-то своей странностью. В нем было довольно много комнат, шесть или семь, но все они были маленькие и проходные, а по центру дома шла лестница, дымоход и то, что называется инженерными коммуникациями. Однажды я спросил у Анны Павловны, жены Василия Гавриловича, кто строил этот дом.

— Сам Василий Гаврилович, — ответила она. — Сам проектировал и следил за постройкой, он очень его любил.

И все стало понятно, дом был похож на пушку: в центре ствол, а все остальное вокруг…

Через два года работа над рукописью была закончена, весной 1974 года из типографии пришла верстка, на титуле которой стояло: Политиздат, 1974. Еще через год набор был рассыпан и книга перестала существовать.

Как бы перестала существовать.

Но все же существовала. Все же "рукописи не горят".

По традиции предисловия к мемуарам крупных государственных деятелей пишут другие крупные государственные деятели, своим авторитетом как бы свидетельствуя о подлинности заслуг автора, значительности его вклада в науку, культуру или экономику страны. В. Г. Грабин был несомненно крупным государственным деятелем и в этом своем качестве заслуживает, бесспорно, предисловия, написанного (или хотя бы подписанного) человеком, титулованным куда как солиднее, чем скромное "член Союза писателей", и к тому же выступающим в совсем уж скромнейшей роли литобработчика или литзаписчика. Думаю, что "Оружие победы" привлечет внимание авторитетных авторов, которые отметят не только вклад В. Г. Грабина в общую победу нашего народа над фашизмом, но и его роль как крупнейшего организатора промышленного производства, который (вновь обращаюсь к Большой Советской Энциклопедии) "разработал и применил методы скоростного проектирования арт. систем с одновременным проектированием технологич. процесса, что позволило организовать в короткие сроки массовое произ-во новых образцов орудий для обеспечения Сов. Армии в Великой Отечеств, войне". Попросту говоря: КБ Грабина создавало танковую пушку за 77 дней после получения заказа, причем создавало не опытный образец, а серийный, валовый. Не останется, надеюсь, без внимания и не столь материальная, но не менее важная сторона деятельности В. Г. Грабина, утверждавшая не на словах, а в насущнейшем деле такое подзабытое понятие, как честь советского инженера.

Но ни один, самый авторитетный и высокотитулованный, автор не сможет объяснить в предисловии то, без чего книга сегодня не может выйти к читателю: ее пятнадцатилетнего несуществования, ее насильственной выключенности из духовной жизни страны. Сделать попытку объяснить это может человек, который непосредственно участвовал в этом процессе "неиздания". Даже Василий Гаврилович не смог бы этого сделать, даже если бы дожил до сегодняшнего дня: незадолго до окончания работы над книгой он перенес тяжелый инсульт, и мы старались не посвящать его в мелкие и порой тяжело унизительные перипетии борьбы, продолжавшейся больше года и закончившейся поражением. Это мог бы сделать Михаил Дмитриевич Михалев, но и он не дожил до выхода книги.

Остался один я.

Так почему же это случилось? Почему книга, в которой каждая страница убеждает в огромных возможностях советских инженеров и рабочих, почему эта книга не вышла тогда, когда она могла произвести пусть не решающую, но хоть небольшую подвижку в душевном настрое общества?

Очень сильно сокращенный журнальный вариант книги, а правильнее сказать отрывки, был опубликован в журнале "Октябрь", и это немедленно вызвало первую волну недовольства. Она была вполне персонифицированной: нашлись обиженные. И хотя речь в журнальной публикации шла в основном о тридцатых годах, протесты пошли "с верхов" Люди, которые оказывали сопротивление В. Г. Грабину в те годы, к началу 70-х занимали уже весьма значительные посты, вплоть до главных маршалов родов войск, и, как говорится, по-человечески их можно понять: кому же приятно, когда ему напоминают о его заблуждениях, тем более что это были не личные заблуждения, а заблуждения господствующей военной (артиллерийской в данном случае) доктрины, которую они, по долгу службы, не могли не разделять. Даже песня была: "Броня крепка, и танки наши быстры". Как же можно было не одернуть никому не известного, в малых чинах, молодого конструктора, дерзающего утверждать, что "танк — это лишь повозка для пушки"!