Оружие-монстр - [66]

– Возможно... – сказал Апраксин. – Какие-то фразы про видеосъемку в разговорах Джафари мелькали. Возможно, они хотели иметь видеодоказательства участия россиян в афганской операции, но не для того, чтобы представить их американцам, а для того, чтобы шантажировать наших представителей на переговорах по продаже «беспилотников». Только не думай, что они полностью отказались от идеи съемки. Они могут производить ее скрытой камерой. Современная техника позволяет сделать это без проблем. Потому настоятельно прошу тебя: будь предельно осторожным с Турумтаем и ему подобными. И предупреди всех своих о возможности провокации. В остальном, как я понимаю, иранская сторона все подготовила для дальнейшего проведения операции. У иранцев мощная агентурная сеть среди хазарейцев. Они единоверцы-шииты, и потому хазарейцы больше помогают иранцам, чем талибам. Я думаю, что предложенная схема сработает стопроцентно.

– Я надеюсь на это, товарищ генерал.

– Если что нужно будет, звони. У нас тоже есть свои возможности давления на иранскую сторону. Поддержим.

– Мне можно узнать, с какой стороны может быть осуществлено это давление? Чтобы при случае дать хотя бы намек.

– Узнать можно, хотя намеков лучше не делать. Только в случае крайней необходимости. А дело в том, что официально Иран считается противником «Аль-Каиды», и всегда об этом говорит. Это понятно, потому что у Ирана при всех ограничениях в сфере атомной политики сохраняются большие международные проекты. Если страна поддержит «Аль-Каиду», она станет изгоем в международном сообществе. Но у нас имеются сведения, что генерал Джафари часто ведет конфиденциальные переговоры с Саифом аль-Аделем. Последний – один из главных действующих лиц в боевом крыле «Аль-Каиды». И в террористической деятельности он величина более значительная, чем покойный бен Ладен и Завахири. Именно он являлся разработчиком взрывов американских посольств в Кении и Танзании в девяносто восьмом году. Обнародование факта существования таких переговоров вызовет международный скандал и существенно осложнит Ирану жизнь. А у нас есть абсолютные доказательства, вплоть до аудиозаписи двух разговоров, из которых становится ясно, что переговоры ведутся давно и имеют какую-то практическую сторону – видимо, по поставкам вооружения или взрывчатых веществ. Это очень серьезное обвинение. Аналогичное обвинение привело к войне НАТО в Афганистане.

– Да, это серьезно, – согласился Владимир Алексеевич.

– Очень серьезно. Значит, ты такими данными не разбрасывайся. Их применение допустимо только в крайнем случае, если другого выхода не будет. У меня пока всё.

– А?.. Товарищ генерал...

Генерал все понял, даже не услышав вопрос.

– Надо же – хотел тебе по этому поводу час назад позвонить, да отвлекли; а сейчас забыл за серьезным разговором... Не переживай. Жена твоя у меня на даче. Я с ней не разговаривал – еще не добрался туда, времени не хватает. Но она и под присмотром, и под охраной. Теперь всё?

– Теперь всё. У меня вопросов нет.

– До связи?

– До связи, товарищ генерал...

ГЛАВА ПЯТАЯ

1

Несмотря на то, что предыдущий отдых наступил раньше запланированного, следующий наступил еще быстрее. И виновником этого стал, как и предполагал Кирпичников, иранский подполковник из «Корпуса стражей исламской революции». Турумтай просто упал головой вперед и не смог встать. Хорошо еще, что он не сразу потерял сознание, а успел выставить перед собой руки, иначе разбил бы себе о камни и лицо, что надолго задержало бы группу.

Первым около упавшего оказался Вельчанинов. Перевернул Турумтая на спину, отчего у того спала с головы войлочная шляпа, оттянул веко, чтобы заглянуть в глаз и проверить реакции зрачка. Последний, если и был расширен, то не настолько, чтобы внушать опасения. В принципе, каждый спецназовец умел оказывать первую врачебную помощь; но, как правило, она сводилась к перевязке ран, наложению шин при переломах и к извлечению из тела поверхностно засевших осколков. Другие же случаи требовали присутствия врача, а единственный член группы, имеющий медицинское образование – майор Ставрова, – улетела с первой группой отряда на вертолете.

– Что с ним? – спросил Кирпичников, даже не присев.

Вельчанинов пожал плечами.

– Сдох... – равнодушно сказал Лукошкин.

– Жив, – возразил Василий Юрьевич. – Зрачок нормальный, реакция на свет присутствует. Сейчас оклемается.

– Я про то и говорю, – сказал Лукошкин. – В том смысле сдох, что дыхалка кончилась. Встали мы с ним, похоже, надолго. Забуксовали с хваленым стражем всяких революций...

– Не зря я само слово «революция» не люблю, – сказал капитан Радимов. – Оно у меня сразу с разными ублюдками ассоциируется – Робеспьер, Дантон, Ленин, Троцкий и прочая нечисть. От нечисти хорошего ждать не приходится.

– Нашатырь... – посоветовал обычно немногословный Валеев.

– Нашатырь, – согласился Василий Юрьевич и протянул руку к одному из офицеров своей группы, который тут же передал подполковнику медицинскую сумку.

Ампула с нашатырным спиртом нашлась сразу, кусок ваты легко оторвался от упаковки. Обильно, даже слегка перестаравшись, Вельчанинов полил вату раствором и поднес ватку к широким ноздрям носа «стража революции». Турумтай не только открыл глаза – он вскочил так, словно лежал на раскаленной сковороде. Это вызвало общий смех. Но после такого резкого подъема у иранского подполковника, видимо, закружилась голова; он лихорадочным жестом поискал опору для руки, нашел руку подполковника Лукошкина, который и помог ему сесть на большой камень и приложиться спиной ко второму, еще больше.