Оружейные магазины Ишеров - [4]

— Ну, одевайте же и идите! Это минутное дело! Когда они начнут стрелять… — он поколебался.

В наступившей тишине Макаллистер услышал чей-то голос:

— Прежде всего, нужно выиграть время, чтобы защитить магазин. Мы должны сотрудничать со всеми, кто может помочь нам, прямо или косвенно, и тогда… — голос затих, но Макаллистеру было достаточно. Его блуждающий взгляд упал на девушку, молчаливо стоящую у двери. Он подошел к ней, и, видимо, было в нем что-то такое, от чего она побледнела.

— Послушайте! Я не знаю, в чем тут подвох. Что мне делать?

Девушка посерела, став похожей на костюм в руках Питера.

— Возможно трение, и вы попадете не в 1951, а в…

Макаллистер отвернулся. Он подошел к Кадрону.

— Как он надевается?

— Через голову, — ответил отец Листры. — Как только вы неденете его, он станет невидимым. Постороннему будет казаться, что вы одеты как обычно. Костюм автономен. В нем можно жить месяц.

— Неясно, зачем его надевать. Ведь вошел я без костюма. Одну секунду, — внезапно его озарила мысль, — а куда денется та энергия, которой я заряжен?

Все вокруг застыли, едва он коснулся этой темы.

— Ага! Изоляция не даст мне потерять энергию. Это и есть ваш «вес»! Он, наверно, связан с той машиной в здании. Ну, еще не поздно!

Он рванулся к двери, протянув руку к людям. Но его схватили, а Питер застегнул молнию на костюме.

— Видите, мы тоже в изоляционных костюмах. Вы ничего не сможете нам сделать. То, что нам нужно, не устроит вас. ЭЙ, КТО-НИБУДЬ, ОТКРОЙТЕ ДВЕРЬ, БЫСТРО!

Не сопротивляясь, Макаллистер пошел вперед. И вдруг раздался голос девушки:

— Стойте!

Ее глаза сверкали, а в руке был пистолет, который она раньше наводила на Макаллистера. Люди, тащившие его, замерли. Он понял, что одна она тут на его стороне.

— Это подло. Вы все — жалкие трусы, вы думаете, что распространение духа свободы состоит в попрании прав человека и убийстве? Я говорю: НЕТ! Мистер Макаллистер имеет право на психологическую обработку. Эта задержка не смертельна.

— Листра! — крикнул ее отец и вдруг шагнул вперед, выхватив у нее пистолет — только он один мог сделать это.

Девушка была в истерике, и ее слезы говорили о том, насколько опасна была ситуация.

Странно, но именно тут он почувствовал надежду. Кадрон отпустил его руку и шагнул вперед.

— Ваша дочь права, сэр, — сказал он. — Мы должны быть выше своего страха и сказать ему: «Будь смел! Тебя не забудут». Мы не знаем, что будет с тобой. Но мы сделаем все, что в наших силах. А теперь мы постараемся избавить тебя от шока, который может убить тебя снаружи.

Слишком поздно Макаллистер заметил, что все прочие не смотрят на эту сцену. Он даже не заметил, кто нажал кнопку.

Вспыхнул ослепительный свет. На мгновение его мозг обнажился, как ему показалось, и голос Питера отпечатался в нем.

— Держи себя в руках, несмотря ни на что. Для собственного же блага ты можешь рассказать все лишь тем ученым и администраторам, которые смогут тебе помочь. Будь счастлив!

Вспышка настолько ослепила его, что он только почувствовал, как кто-то толкнул его.

И он упал.

ГЛАВА 1

Поселок в сумерках был тих и безмятежен. Фара Кларк шел слева от жены по улице и наслаждался воздухом, как будто наполненным вином. Он рассеянно вспомнил картину одного приезжавшего сюда из Столицы художника, которая, по выражению диктора из телестата, рисовала идиллическую сцену электрического века семь тысячелетий тому назад. «И верно», — подумал он. Этот поселок с домами, спрятавшимися за палисадниками, обслуживаемыми автоматами, тротуарами и сияющими уличными фонарями, казался раем, где остановилось время.

Как гордился он тем, что изображение этой улицы, сделанное великим художником, находится в коллекции Императрицы. Она купила ее, несмотря на то, что художник умолял принять ее в подарок. Что может быть выше чести удостоиться взгляда великой, прекрасной и возлюбленной Иннельды Ишер, 118 в династии Ишер.

Фара повернулся к жене. В неясном свете фонарей ее красивое, еще совсем юное лицо было едва различимо. Он прошептал, стараясь, чтобы голос гармонировал с мягкими красками вечера:

— Императрица сказала, что наш Глэй воплотил всю верность, все благородство ее подданных. Прекрасная мысль, не правда ли, Криль? Как она умна!

Внезапно в сотне футов впереди он увидел нечто, заставившее его прервать фразу.

— Смотри! — воскликнул он.

Он вытянул руку в направлении сияющей вывески:

ЛУЧШЕЕ ОРУЖИЕ

ОРУЖИЕ — ЭТО СВОБОДА

Около магазина собрались почти все жители поселка. Наконец, он сумел вымолвить:

— Слыхал я про эти магазины. Это оплот мятежников, с которыми борется Императрица. Их изготавливают на подпольных заводах и целиком транспортируют на место, как вызов нашим свободам. Его не было тут час назад.

Его лицо окаменело. Он сказал резко:

— Криль, иди домой!

Но та, к его удивлению, не подчинилась. А ведь покорность была одним из ее лучших качеств, облегчающих семейную жизнь. Она смотрела на него, широко раскрыв глаза.

— Фара, что ты хочешь делать? Не думаешь же ты…

— Домой! — рявкнул он. — Мы не позволим этому дьявольскому отродью осквернять наш поселок. Подумай, — он снизил тон до шепота, — наша прекрасная, с вековыми традициями, община будет обращена в прах этими… этой вещью. Но мы этого не допустим.