Оружейная машина - [16]

— Да зачем? — И собеседник покачал перед носом пакетом с телефонной трубкой. — Что может быть важнее этого?!

— Ну ладно. Зайдем с другой стороны. Вы не знаете, кто занимается складом оружия с Перл-стрит?

— А. Вот оно что. — Тэллоу был абсолютно уверен: он сказал про Перл-стрит, а не про то, что в свободное от работы время сексуально домогается до котят. Но криминалист смотрел на него так, что Тэллоу понял: не отмыться. — Значит, ты и есть тот парень.

— Да. Я и есть тот парень. Да.

— Я бы, мужик, на твоем месте переехал в гостиницу. И никому не сказал в какую. И это, броню б купил.

— Значит, мне сейчас броник мог бы пригодиться, да?

— Да не броник, а прям целый рыцарский доспех. И щит. Живой, из телохранителей. Потому что ты, мужик, попал к Скарли в черный список, и пребывать тебе в том списке, пока не станешь окаменелостью, а солнце не остынет. Вот.

— О боже. Ладно. А что за Скарли и как мне ее найти?

И он двинулся вперед по грязному коридору мимо деревянных дверей в кабинеты, больше походившие на норы. С каждой вертикальной поверхности облезала латексная краска мерзкого зеленого оттенка, каким красят стены только в государственных учреждениях. Наверное, чтобы обитателей переморить. Тэллоу шел на голоса: кто-то на кого-то орал в самом дальнем кабинете. Дверь была открыта.

Скарли оказалась худенькой, как птичка, женщиной где-то двадцати пяти лет от роду. Она стояла и оглушительно вопила на какого-то мужчину лет на пять ее старше. Тот выглядел не ахти: болезненный, несчастный, и к тому же ухо наполовину оторвано.

— Естественно, мне плевать, что у тебя кровь течет! — орала Скарли. — Я же, мать его, аутист!

И она заверещала дальше, явно не замечая, что расчесывает предплечье под рукавом футболки, которая на ней болталась, как на вешалке. На руке красовалась повязка из пластика, которую небрежно закрепили скотчем.

— Вот что я тебе скажу, Скарли! — мужчина с окровавленным ухом взмахнул руками. — У меня в квартире хранится письмо! И там сказано, что ежели я помру на рабочем месте, то это ты сделала! Причем специально!

На нем был перекрашенный в черный цвет лабораторный халат, и выглядел он в нем точь-в-точь как перепачканная нефтью больная птица, пытающаяся взлететь.

Тэллоу постучал по дверному косяку и заглянул внутрь офиса, который с порога казался смрадным логовом безумного скряги, обожающего запах протухших оберток от гамбургера.

Скарли крутанулась в его сторону и злобно спросила:

— А тебе что надо?

— А это, Скарли, полиция, — строго сказал ее собеседник и прижал к уху грязное полотенце. От тряпки разило химикатами аж до самого коридора, и Тэллоу внутренне поежился: это какой же коктейль токсинов сейчас излился в кровеносную систему бедняги… — И приехали они, Скарли, за тобой. Допрыгалась ты.

— Естественно, это полиция, придурок! Мы тут все полиция! Мы работаем в полицейской лаборатории!

— Детектив Джон Тэллоу, Первый участок.

— Ах вот ты кто, — рявкнула Скарли. — У меня на тебя от злости член стоит! Ненавижу!

Собеседник ее тоже включился в беседу:

— Ты! Это ты во всем виноват!

И он отнял полотенце от уха, развернулся в профиль и сурово покивал:

— Это ты, ты сделал!

Тэллоу поник и со вздохом спросил:

— И каким же образом?

— А я тебе скажу! Все из-за того, что мне пришлось сделать пробный выстрел из чертова пистолета, который извлекли из незнамо какого археологического раскопа, его Уилкс Бут, небось, счел слишком ржавым и древним, чтобы в Линкольна стрелять! Так вот барабан заклинило, боек вылетел и на хрен мне пол-уха снес! А пистолет кто нашел? Ты! Господи ты Боже мой, о чем ты только думал?!

Тэллоу просто стоял и смотрел. Ничего не говорил. Просто смотрел, пока человек не затих и не смешался. Тэллоу кожей чувствовал взгляд женщины, но не сводил глаз с человека с окровавленным ухом. А потом тихо и спокойно ответил:

— Даже не знаю. Наверное, потому что стоял оглохший от выстрелов. А по лицу у меня мозги напарника стекали. Мне очень жаль, что в тот момент я не нашел времени, чтобы подумать о тебе. А сейчас, по идее, я не должен быть на службе, потому что моему напарнику голову отстрелили, а я убил человека, который это сделал. Тебе также, наверное, следует знать, что я понимал: этот человек уже мертв, когда тщательно прицелился и сделал контрольный ему в голову. Но мне приказали взять это дело. И расследовать его без напарника. Сегодня у меня выдался нелегкий денек, и я до смерти задолбался угрожать людям и играть с ними в гляделки, чтобы они вели себя как приличествует нормальным представителям человеческого рода, желающим оказать помощь правоохранительным органам. Так что вот что я хочу тебе сказать: я сейчас выйду из себя — хотя сдерживаюсь изо всех сил. Но неделька выдалась нелегкой, так что, если что, в отчете скажут: посттравматический синдром, острая форма. У офицера полиции не выдержали нервы. Поэтому я серьезно говорю: хватит этой своей криминалистической пургой меня заметать. Я так понимаю, что лейтенант уже кое-что сделала для вас в связи со сложившейся ситуацией. Так что очень сочувствую по поводу уха, но если кто-то захочет усложнить мою и без того непростую жизнь…