Орудие войны - [14]

– Просто помоги мне, ладно? – Она махнула протезом. – Я не могу этим шить.

Ошо мгновение смотрел ей в глаза, потом кивнул и взял нитку из металлических пальцев. Посмотрел на истерзанное тело получеловека, оборвал кусочек почерневшей кожи.

– Его поджарило.

– Может, ты помолчишь? Он ранен, – сказала Маля, – он поправится. Так всегда бывает. – Голос у нее дрогнул. – Его так просто не убить, поверь. Бывало гораздо хуже, я сама видела.

– Я тоже видел, как он поправляется, – согласился Ошо, – но это совсем другие раны. Это какие-то пижонские высокотехнологичные ракеты. Я никогда ничего такого раньше не видел. Даже китайские миротворцы не пользовались ничем подобным, когда торчали в Затонувших городах.

– Может быть, это потому, что они пытались все исправить, а не сжечь дотла?

– А эти люди хотят все просто сжечь. Это тебя не пугает?

– Именно для такой войны он и был создан, – напряженно сказала Маля, – он выживет.

– Может быть. Но к такому его явно не готовили. Вот я о чем.

Маля хотела возразить, но, честно говоря, она сама боялась. Она никогда раньше не видела такой войны. Мгновение – и весь мир пылает.

– Просто помоги мне шить. – Она не смотрела Ошо в глаза. – Я вытащила все осколки, но для тонкой работы мой протез не годится.

– Если эти люди выследят его или нас…

Маля дернулась, но Ошо не вздрогнул. Зеленые глаза с золотыми искрами смотрели на нее, не мигая.

– Иногда умереть нестрашно, – сказал он, – иногда, когда ты сохраняешь кому-то жизнь, ты просто причиняешь ему новую боль.

Мале захотелось его прогнать.

Но голос в голове услужливо напомнил, что он ей нужен. Он нужен, чтобы управлять солдатиками. Он обеспечивает ей живую силу. Оружие. Защиту.

А еще он помогает ей держаться, сообщил тот же неприятный голос. Он спокоен, когда ей хочется уничтожить весь мир.

Но в этом и кроется проблема. Ошо спокоен, потому что видел слишком много. Он видел, как его солдатиков стреляют, режут и душат. Видел, как их разрывает взрывами на куски. Видел, как их размазывают падающие камни. Он видел, как людей выворачивает наизнанку. Видел их разорванными на куски, разбитыми, разрубленными. Смерть для Ошо не казалась трагедией: она просто иногда случалась.

Иногда сохранить кому-то жизнь – не благо.

Тул с трудом разлепил здоровый глаз. Желтый звериный глаз, горящий гневом.

– Я не падаль, – проревел он.

– Тул, – Маля обняла его, умирая от счастья, – я знала, что ты справишься.

Но несколько слов его окончательно вымотали. Огромная голова опустилась, и все тело обмякло. Дыхание с хрипом вырвалось из груди. Секунду Маля думала, что он действительно умер, но потом Тул задышал снова. Медленно, ровно и глубоко. Чудовище спало. Наконец-то.

– Видишь? – Маля ткнула Ошо в плечо. – Я же говорила.

Не успел Ошо ответить, как появился Ван с охапкой лекарств, которую он и бросил на залитую кровью палубу. Пакеты хлюпнули. В солнечном свете они походили на медуз.

– Что я пропустил?

– Он заговорил! – Маля схватила один из пакетов и принялась налаживать капельницу. – Он выживет!

– Он не мясо, и он явно жив, – Ошо покачал головой, – не верится.

Несмотря на сомнения в голосе, он взял пакет с клеточным склеивателем из металлической руки Мали, умело наладил капельницу и начал внутривенное вливание.

Он помогал Мале.

Он был ее рукой.

9

Джонс отодвинулась от рабочей станции и протерла усталые глаза. Она вела охоту уже несколько дней и все еще не представляла, куда делся корабль. Она снова и снова пересматривала съемку с «Хищника», но не могла определить ни имя, ни порт приписки корабля. Слишком темно, и угол съемки неподходящий. Когда она управляла дроном, гавань ее совершенно не интересовала, и теперь в ее распоряжении было всего несколько разрозненных изображений корабля и его команды.

К тому же она совершенно вымоталась. С момента удара она толком не спала. Она постоянно видела последние мгновения перед ракетным ударом. Людей, которые не знали, что умрут через пару секунд.

Когда она впервые убедила Тори позволить ей пересмотреть съемку, чтобы полюбоваться делом своих рук, это казалось игрой. Она пробовала очень много симуляторов. Но потом она увидела, что случилось после взрыва. Тела – в стороне от самого удара, – которые дергались и горели. Людей, которые пытаются спасти умирающих друзей.

«Волноваться о косвенном ущербе – не мое дело. Мое дело – направлять ракеты туда, куда хочет генерал».

Но инфракрасные камеры зафиксировали очень много маленьких людей. Наверное, детей. Дети-солдаты, которых совсем рано забрали в армию. Дикие, жестокие создания по любым меркам – и все же, закрывая глаза, она видела их смерть. Она видела тепловые следы их ног на мраморном полу и призрачные остаточные изображения – дети ходили по развалинам капитолия.

А потом она уничтожила их.

Раскаленная добела волна, и они все исчезли. Сколько народу она сожгла, нажав на кнопку?

Раньше ей не доводилось убивать. Ее учили по стандартам «Мерсье», ей доводилось стрелять из пистолета и винтовки во время базового боевого обучения, но она никогда не служила в армии. Никогда ни в кого не стреляла по-настоящему. А сейчас, нажав одну кнопку, она стерла с лица земли больше народу, чем убивали некоторые боевые части за год.