Орудие судьбы - [2]

— Пожалуйста.

Они зашагали по усеянной палыми листьями дорожке.

— Я сюда недавно переехала — квартиру сняла. А вчера из окна вижу: во дворе бомжи сидят, целая компания. — Девушка всплеснула руками, показывая, как ей было страшно. — А я с работы поздно возвращаюсь; вот и не знаю, как теперь… может, от квартиры отказаться?..

— Эти бомжи безвредные, — сказал Олег. — Я их знаю, мухи не обидят.

— Да?.. — Девушка облегченно вздохнула. — Ну, тогда дальше я сама…

— Не беспокойтесь, мне в ту же сторону.

— Вы в каком доме живете?

— Там… — Олег махнул рукой. — Трудно объяснить.

— А как вас зовут?

— Олег.

— А меня Настя.

Они миновали цепочку пестрых от граффити гаражей и оказались в квадратном дворе, образованном четырьмя двенадцатиэтажными домами.

— Мне туда. — Настя указала на ближайший дом и, понизив голос, добавила: — А вон эти сидят.

В беседке возле детской площадки виднелись неясные силуэты и огоньки сигарет.

— Не обращайте внимания.

Настя набрала код, шагнула в подъезд и, придержав дверь, обернулась.

— Спасибо большое.

— Пожалуйста.

— Знаете что?.. — Она замялась. — Если хотите, я могу вас чаем напоить. У меня и печенье есть — такое вкусное… — От смущения Настя опустила глаза.

Несколько секунд Олег слушал звеневший у виска колокольчик… «А почему, собственно, и нет? Через сутки ее все равно не станет».

— Спасибо.

Они вошли в подъезд, Олег вызвал лифт. На Настиных щеках горели красные пятна — отблески недавно пережитого смущения.

— А вы где работаете? — Олег отбросил капюшон куртки за спину.

— Играю на арфе в оркестре. И еще в ансамбле подрабатываю — на свадьбах у новых русских. А вы?

— Я сейчас без работы: с одного места ушел, на другое не устроился.

С вулканическим рокотом дверь лифта отъехала в сторону, они вошли в кабину. Настя нажала кнопку одиннадцатого этажа.

— А профессия какая?

— Из области финансов. — Олег неопределенно повертел рукой.

Воцарилось молчание. По цепочке окошек с номерами этажей неспешно полз огонек: 9… 10… 11… Они вышли из лифта, Настя отперла дверь квартиры.

— Заходите.

Неловко ворочаясь в крошечной прихожей, они сняли верхнюю одежду. Настя оказалась в бархатном декольтированном платье цвета морской волны.

— Я как раз с подработки. — Она улыбнулась и шагнула в кухню. — Вам чай или кофе?..

Смысл звонков Олег понял лишь на одиннадцатом году жизни.

В том случае колокольчик зазвенел, когда он пришел из школы — и звенел, не переставая, весь вечер и всю ночь. Спал Олег плохо: часто просыпался, пил воду — патом, естественно, ходил в туалет… в общем, куролесил всю ночь. Под утро его, сонного и злого, собрала в школу мать (отец в то утро чувствовал себя неважно — болело сердце — и в домашних хлопотах не участвовал). А умолк колокольчик, лишь когда Олег вышел из квартиры.

Когда он вернулся, входная дверь была распахнута. Незнакомые люди, толпившиеся в передней, со странной жалостью посмотрели на него, но ничего не сказали. Олег неуверенно прошел в гостиную и увидел сидевшую в напряженной позе мать (спина и шея выпрямлены, руки сложены на коленях). «Что случилось?» — настороженно спросил он. Но мать не ответила: лицо ее искривилось, из глаз полились слезы…

И тогда Олег понял, что звенящий у виска колокольчик означает, что кто-то из находящихся поблизости людей вскоре умрет.

* * *

— Чай, пожалуйста.

Олег вошел в кухню и сел спиной к стене — так, чтобы видеть (через дверь в прихожую) входную дверь.

— Вот, попробуйте, — Настя поставила на стол вазу с печеньем. — По дореволюционному рецепту — у Молоховец вычитала.

В кухне было пустовато: стол, два стула, плита, холодильник, шкаф.

— А где вы до сих пор жили? — спросил Олег.

— В Новосибирске… Но в Сибири сейчас музыкантам плохо. А тут в Московской филармонии вакансия — ну, я в один день и собралась. Сначала у подруги жила, теперь квартиру нашла. Только вот бомжи меня напугали… — Настя села напротив Олега и виновато улыбнулась.

— Что же вы, бомжей боитесь, а незнакомого мужчину домой привели? — Олег улыбнулся в ответ.

— Я всегда по лицу вижу, кому можно доверять, а кому нет.

— И мне, значит, можно? — Он накрыл Настину ладонь своей.

На плите неуклонно закипал чайник. За стеной монотонно гудел лифт. Перекрывая временами колокольчик, в окно стучали ветер и дождь.

— Можно. — Настя залилась краской, но взгляда не отвела.

Отца похоронили, и жизнь Олега пошла прежним чередом: дом — школа — дом — школа. Понимание, почему звенит колокольчик, ничего не изменило… Что делать в такой ситуации десятилетнему ребенку? Не мог же Олег сказать случайному попутчику в трамвае: «Дядя, вы скоро умрете»?..

Впрочем, в большинстве случаев он и не знал, по кому звонил колокольчик: звонки чаще всего раздавались в транспорте, и кто из входящих пассажиров должен умереть — оставалось неясным. Вскоре Олег перестал обращать на колокольчик внимания: ну звенит себе и звенит…

Он боялся одного: услышать звонок вечером — когда, вернувшись с работы, войдет в квартиру его мать.

* * *

В воздухе переливался еле ощутимый запах духов. Настино дыхание нежно касалось правого плеча Олега, возле его левого виска ровно звенел колокольчик. Бесившиеся за окном ветер и дождь стихли, в просвет между занавесками глядела плоская серебряная луна. На поду темнела разбросанная одежда. У окна застыла черная угловатая масса — стоящие пирамидой коробки (наверное, с пожитками Насти)… Их, помнится, было три. Олег осторожно откинул одеяло и подошел к окну: да, точно — три.