Орлята - [21]
— Батина фуражка! Батя где-то здесь.
Но вокруг не было никого. Только блестели на солнце медные гильзы от стреляных патронов. Васильку стало страшно.
— Ищи батю, Шарко! — уже сквозь слезы проговорил он и снова побежал вниз.
Шарко завертелся на одном месте, потом, опустив морду к земле, побежал на примятое просо и по борозде опередил Василька.
Борозда привела их к речке.
Шарко подскочил к воде и, потеряв след, заскулил. С берега в воду шлепали вспугнутые им лягушки.
Он пробежал вдоль воды в одну сторону, в другую, бросился было в речку, но чуть не захлебнулся, выскочил на берег, отряхнулся и снова запрыгал возле Василька, лая на реку.
— Разве батя на тот берег переплыли? И мы давай переплывем.
Василек быстро снял штанишки и рубашку, связал в узелок вместе с книжкой и привязал себе на шею, чтобы не замочить. Отцовскую фуражку надел на голову.
— Лезь, Шарко, плыви на ту сторону, — толкнул он собаку в воду. — Не бойся, вода теплая.
Но Шарко снова выскочил на берег и, боязливо поджав хвост, залаял.
На той стороне виднелся поломанный рогоз. Василек зашел в воду и стал пристально всматриваться.
Из рогоза сначала показались ноги, потом раздувшаяся рубашка, и наконец он увидел всего человека.
Человек лежал до половины в воде и тихо качался на волнах, нагоняемых ветром. Василек, не спуская глаз с рогоза, попятился к берегу.
Вместе с Шарком они побежали вверх и, лишь оказавшись далеко в поле, остановились, чтобы перевести дыхание. У Шарка от жары вывалился красный язык, а у Василька колотилось сердце.
Отсюда реку было видно, как на ладони, но мостика, чтобы переправиться, не было.
Он оглянулся вокруг. Грякова, их села, уже не видно было, а впереди далеко-далеко виднелся какой-то хутор, обсаженный высокими деревьями.
Василек снова надел рубашку и штанишки с одной подтяжкой, а фуражку и книгу засунул под мышку и побежал напрямик к хутору.
За садом, возле хутора, под зелеными черешнями Василек неожиданно увидел много лошадей. Они стояли, запряженные в передки и в зарядные ящики.
За черешнями был овин, под которым сидели чубатые гайдамаки.
Василек подумал, что там сидят и те, которые побили его маму, обошел стороной и перелез через окоп.
На поляне он снова увидел гайдамаков. Они возились возле двух пушек. Василек еще никогда не был так близко возле пушки, взглянул на Шарка и стал приближаться.
В одной пушке гайдамак открывал и закрывал отверстие сзади. Затем брал из жестянки масло, смазывал внутри и снова закрывал. Каждый раз у него под руками что-то щелкало.
— Оставь немного и мне масла, — крикнул казак, возившийся у другой пушки, — а то колесико уже не крутится.
Первый казак отставил жестянку под кустик и начал рассматривать зубок сбоку тела орудия.
Василек подошел ближе. Вокруг стояли ящики со снарядами и валялись стреляные гильзы.
Поодаль слонялись еще казаки, но они не обращали на Василька внимания; только тот лупоглазый, что был возле пушки, заметил его и спросил:
— Ты чего здесь шляешься?
— Батю ищу, — нахмурившись, ответил Василек.
— А что твой батя делает?
Василек помолчал и нехотя ответил:
— Батя стрелять умеют!
— Молодчина твой отец. Ты с этого хутора? — он кивнул на усадьбу. Это был хутор кулака Корсуна — за огородом тянулись длинные коровники, крепкие конюшни и большие скирды хлеба. — Вынеси нам сала!
— А это далеко стреляет? — заинтересованный пушкой, спросил Василек.
— Как стрельнет, так аж на ту сторону реки достанет.
— Туда нельзя стрелять! — хмуро сказал Василек.
— Это почему же нельзя? Там ведь красные..
В это время от другого орудия позвал солдат:
— Боровик, слышь Боровик, дай мне твой разрядник!
— На, отнеси это тому дяде, — сказал лупоглазый Боровик и передал Васильку длинную палку с круглой щеткой на конце.
Возле второго орудия усатый казак встретил Василька словами:
— Глянь, это у нас новый вояка! Еще и грамотный! А ну покажи книжку. Евангелие?
Шарко, заметив, что чужой протянул к Васильку руку, ощетинился и зарычал.
Казак от неожиданности отскочил и замахнулся на Шарка щетиной. А Василек запрятал отцовскую фуражку и книжку за пазуху.
Второе орудие было открыто. Казак засунул в него щетку и начал водить ею по стволу.
— Это вы чистите? И мама стекло от лампы так чистит.
— Точно так, — серьезно ответил казак.
— А разве пушка светится?
— Она как засветит, парень, так и небу жарко станет.
— А зачем вы чистите?
— Чтобы не было там песчинок, — ответил так же серьезно казак. — А то только захочешь стрельнуть, а она бах-трах, и уже без носа.
— Пушка без носа! — Василек даже рассмеялся. — А ну покажите, как бах-трах.
— Я тебе покажу! Убирайся-ка прочь! А то я тебя самого как заложу в пушку, так ты тогда останешься без носа.
Василек попятился. Возле ящиков со снарядами стоял долговязый командир с трезубцами, вроде вилки, на воротнике и смотрел в поле через бинокль.
Шарко поднял морду, что-то нанюхал и бочком шмыгнул под кустик, где лежали продолговатые жестянки. Чуть дальше валялись брезентовые ведра, какие-то большие ключи и разбитые ящики.
Василек подошел к командиру.
— И у меня есть такое стекло: как посмотришь, так все красное — и небо, и земля.
Командир отвел от глаз бинокль и удивленно взглянул на мальчика.
