Орлы над пропастью - [11]
Север выпустил поводья, работая щитом и мечом. Колени стальными тисками сжимали конские бока, а префект вертелся волчком, отражая и нанося удары. Много лет назад, при виде очередного тяжеленного мешка с песком, который предлагал ему подержать между ног посмеивающийся Стакир, Квинт горестно вздыхал, а позже, в Испании, отходя от очередной схватки, в мозгу пульсировала единственная мысль: "Спасибо. Спасибо за науку, Стакир, друг".
Прошло не более десяти минут. Перед стеной римских щитов кружились два огромных колеса, состоящих из всадников, не рискующих вступать в ближний бой и заваливающих строй легионеров дротиками и стрелами. На флангах дела обстояли иначе. Пельтасты ворвались в созданные конницей разрывы и создали там хаос. Легковооруженные понтийцы заметно проигрывали римлянам в броне и вооружении, но в условиях образовавшейся свалки, легионеры не могли воспользоваться своим главным преимуществом — монолитностью строя. Линия пехоты изогнулась полумесяцем, рога которого уперлись в реку. Крайние солдаты бились уже по колено в воде. Скоро и по пояс. Где собственная конница, Фимбрия не видел. Ему оставалось лишь надеяться, что Север спасет хоть кого-нибудь. Легат был полностью поглощен поддержанием организованного отступления, понимая, что стоит показать спину, как начнется избиение и понтийцы мигом окажутся на противоположном берегу. Потери были пока не очень велики, но существовала еще одна трудность: брод не слишком широк, и местами вода доходила человеку до груди — пешему драться невозможно, а конному легко. Носач тоже это понимал, стремительно отдавая команды сузить фронт и построить "черепаху", закрывающую брод. Для этого большей части войск нужно быстро убираться с левого берега, и Фимбрия в отчаянии отдал команду:
— Отходим бегом!
Вторая линия, сбившаяся в бесформенную кучу, развернулась и ринулась в воду. Именно в такие моменты, когда войско показывает спину, к потерям, еще совсем недавно умеренным, начинает более подходить эпитет — "чудовищные". Случись битва в чистом поле, как знать, куда бы все повернулось, но река, мешающая римлянам, их же и спасла.
Легат быстро выбрался на правый берег. Не переправившиеся ранее когорты стояли, сомкнув щиты. Стрелков во вспомогательных когортах не много и все они уже были в деле: били из луков, стараясь хоть как-то поддержать отступающих легионеров. Фимбрия увидел, что его конница на правом фланге, где бился Север, все еще существует, как боевая сила, хотя вся уже сражается в воде, постепенно выбираясь на свой берег.
Наконец, почти неуязвимая "черепаха" Тита Сергия, в центре которой находился Орел, медленно пятясь, вошла в воду. Все остальные легионеры, кто уцелел, уже вернулись на правый берег. Лучники Фимбрии стреляли теперь гораздо успешнее и понтийцы вынуждены были откатиться, огрызаясь стрелами.
Носач ступил на правый берег. Сражение закончилось. Длилось оно около получаса.
Понтийцы гарцевали на левом берегу, пуская стрелы и выкрикивая оскорбления. Насаживали на копья отрубленные головы римлян. Римляне молчали и сохраняли строй. Так продолжалось почти час.
Север протолкался к Фимбрии. Он был весь в крови, но кровь чужая, сам Квинт получил лишь небольшую царапину на левом плече.
— Ты жив! — обрадовался легат.
— Да, есть немного. У меня потери шестьдесят человек. У Азиния больше, почти девяносто, сам он убит. И трибун Петроний тоже. Много лошадей потеряно. Носач потерял двести тридцать человек. По перекличке определили. Сколько раненых пока не сосчитано.
— Всыпали нам, — процедил легат, помрачневший при известии о гибели Азиния.
— Да, досталось, — Север снял шлем, размотал шарф, когда-то белый, и начал оттирать кровь с лица.
— Но больше они сейчас не полезут, — уверенно заявил легат, — надо держать тут заслон, а самими отойти и строить лагерь. Вечереет, да и тучи вон, смотри какие, ходят.
— Да, но завтра, а скорее уже сегодня, я думаю, они тут все будут стоять. С тяжелой пехотой.
— Вот завтра и посмотрим, — задумчиво проговорил Фимбрия, поглядывая на небо, — ты только один брод нашел?
Но на следующий день, хотя все силы молодого царевича подошли к безымянной речушке, ни он, ни Фимбрия форсировать ее не решились.
Боги накрыли землю тяжелой свинцовой плитой. Она легла на плечи холмов, что тянулись к юго-востоку, становясь все выше и выше. Через дневной переход у путника уже язык бы не повернулся назвать их холмами, ибо он подступал к одной из высочайших вершин Малой Азии — Мизийскому Олимпу. Младший родич обители эллинских богов еще вчера бурой громадиной возвышался по левую руку от дороги, по которой шли легионы, а сейчас его вершина срезана тучами, выровнявшими линию горизонта.
В ссоре взрослых сыновей материнские слезы — последнее средство, которое еще может образумить, остановит и заставит искать пути примирения. Так и вечное небо не в силах спокойно смотреть на глупые ссоры смертных своих детей, разодравшихся в кровь: с утра зарядил дождь. Заметный вначале лишь по кругам на воде, рождаемым одинокими каплями, он постепенно набирался сил.
Понтийцы не знали, сколько войск у Фимбрии, поскольку тот активно пускал им пыль в глаза еще с высадки в Халкедоне, изощренно изображая, что римлян гораздо больше, чем есть на самом деле. Легионеры носили воду из реки, жгли костры в количествах, двое больших, чем требовалось. Еще в Халкедоне, выступая навстречу Митридату, легат заставил своих кавалеристов проехать по городу трижды. В конные разъезды, патрулирующие берег в окрестностях лагеря, он отправил всех уцелевших всадников, хотя понтийцы, занимающиеся тем же на своем берегу, выставили гораздо меньше людей. И наконец, ров и вал с палисадом, сооруженные привычными к строительным работам легионерами, позволяли вместить в себя не меньше четырех легионов. Поскольку оба войска полностью главенствовали, каждое на своем берегу, разведка позиций противника была весьма затруднена.
Альтернативная история. Александр Македонский гибнет в битве при Гранике, но прежде у него рождается сын. Рассказ написан на конкурс "Альтернативная история — 4".
Альтисторический рассказ о том, что может случится, если очень влиятельные люди не держат себя в руках. Действие происходит на просторах Средиземноморья в 1571 году.
Он был самонадеян, покоритель Ойкумены, Искандер Зулькарнейн, Искандер Двурогий, Проклинаемый людьми. Он шел от победы к победе, и никто из живущих ныне не мог остановить тяжелую поступь великого завоевателя. В неумеренной гордыне своей он назвал себя сыном Бога, не зная, что жизнь человеческая - лишь былинка в руках Всевышнего, суд же Его суров, но справедлив, и по силам каждому Он даст испытания. Не в этом времени, так в ином. Ибо нет у времени начала и конца. И тогда в битве не на жизнь, а на смерть сойдутся два величайших полководца, разделенные тысячей лет.
Словно падающая звезда пролетела жизнь Александра, царя Македонии и сгорела в один краткий миг. Какая страсть двигала им! Как далеко он мог зайти, если бы вражеский клинок не сразил его в той роковой битве при Гранике... Камнем, брошенным в воду, сгинул он в глубине без следа... Без следа? Так не бывает. Камень давно уже на дне, а порожденные им волны продолжают свой бег.Альтернативная история.
Действие этого исторического романа происходит в Древнем Риме во времена Митридатовых и Гражданских войн. В центре сюжета - жизнь и приключения Спартака, будущего предводителя знаменитого восстания гладиаторов.
Автор книги, Лоррейн Кальтенбах, раскопавшая семейные архивы и три года путешествовавшая по Франции, Германии и Италии, воскрешает роковую любовь королевы Обеих Сицилий Марии Софии Баварской. Это интереснейшее повествование, которое из истории отдельной семьи, полной тайн и загадок прошлого, постепенно превращается в серьезное исследование по истории Европы второй половины XIX века. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
В четвертый том собрания сочинений Р. Сабатини вошли романы «Меч ислама» и «Псы Господни». Действие первого из них приходится на время так называемых Итальянских войн, когда Франция и Испания оспаривали господство над Италией и одновременно были вынуждены бороться с корсарскими набегами в Средиземноморье. Приключения героев на суше и на море поистине захватывающи. События романа «Псы Господни» происходят в англо-испанскую войну. Симпатии Сабатини, безусловно, на стороне молодой и более свободной Англии в ее борьбе с притязаниями короля Филиппа на английскую корону и на стороне героев-англичан, отстаивающих достоинство личности даже в застенках испанской инквизиции.
Эта книга – увлекательное путешествие через культурные слои, предшествовавшие интернету. Перед читателем предстает масштабная картина: идеи русских космистов перемежаются с инсайтами калифорнийских хиппи, эксперименты с телепатией инициируют народную дипломатию и телемосты, а военные разработки Пентагона помогают создать единую компьютерную сеть. Это захватывающая история о том, как мечты о жизни без границ – географических, политических, телесных – привели человека в идеальный мир бесконечной коммуникации. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Библиотека проекта «История Российского государства» — это рекомендованные Борисом Акуниным лучшие памятники мировой литературы, в которых отражена биография нашей страны, от самых ее истоков. Иван Дмитриевич Якушкин (1793–1857) — один из участников попытки государственного переворота в Санкт-Петербурге в 1825 году. Он отказался присягать Николаю I, был арестован и осужден на 25 лет каторжных работ и поселение. В заключении проявил невероятную стойкость и до конца сохранил верность своим идеалам.
Средневековая Восточная Европа… Русь и Хазария – соседство и непримиримая вражда, закончившаяся разрушением Хазарского каганата. Как они выстраивали отношения? Почему одна страна победила, а вторая – проиграла и после проигрыша навсегда исчезла? Одна из самых таинственных и неразрешимых загадок нашего прошлого. Над ее разгадкой бьются лучшие умы, но ученые так и не договорились, какое же мнение своих коллег считать общепринятым.
Эта книга — история двадцати знаковых преступлений, вошедших в политическую историю России. Автор — практикующий юрист — дает правовую оценку событий и рассказывает о политических последствиях каждого дела. Книга предлагает новый взгляд на широко известные события — такие как убийство Столыпина и восстание декабристов, и освещает менее известные дела, среди которых перелет через советскую границу и первый в истории теракт в московском метро.