Орлиное гнездо - [25]

— Либо наши ребята на светлых берегах Юнайтед Стейтс совсем разучились ловить мышей.

— Времени было слишком мало. Через пару дней будем знать точнее.

— Ладно, я тебя ни в чем не упрекаю. Американская резидентура — это моя забота. Речь о другом. Ты начал говорить о наших спецслужбах, которые могли это устроить.

— Вообще-то, в России только одна спецслужба такого уровня.

— ГРУ?

— У них в руках радиослужбы всех родов войск, военно-космические силы и резидентура, специально нацеленная на Пентагон. Выйти на этот спутник им было проще, чем нам и вообще кому бы то ни было в нашей стране.

— Резонно.

— Тем более что мы теперь практически не можем их контролировать. КГБ было проще…

— Ненамного, — возразил генерал-майор. — Они и тогда скрывали от нас свои находки как самую страшную тайну. Правда, тогда был ЦК, но он предпочитал сталкивать нас лбами, а не помогать одной службе за счет другой.

Подполковника Еременко, активного члена коммунистической партии Российской Федерации, это замечание немного покоробило. С некоторых пор он был склонен идеализировать прошлые времена, когда сам он был еще скромным сотрудником одного из провинциальных отделений КГБ и имел очень смутные представления о том, как ЦК КПСС управляет советскими спецслужбами.

Справедливости ради следует отметить, что генерал Игнатов тоже не был уж очень большим демократом и либералом. Однако, будучи по природе своей обыкновенным карьеристом, он старался держаться в стороне от политики и верно служил любым хозяевам, правившим страной в то или иное время. Этим, кстати, объяснялось и то, что, будучи сверстником Еременко, Игнатов обогнал его на две ступени в табели о рангах и руководил департаментом Северной Америки, в то время как Еременко с трудом добрался до должности начальника отдела в этом департаменте.

— Как бы то ни было, мы должны проверить все, что можно, — сказал Игнатов. — Если ГРУ проворачивает в Америке крупную операцию, то наша резидентура должна обнаружить следы.

Подполковник кивнул. Он уже не стоял по стойке смирно и вообще чувствовал себя посвободнее с того момента, как его доклад плавно перешел в деловой разговор.

Другие начальники отделов вообще вели себя в кабинете Игнатова по-свойски, а некоторые даже были с шефом на «ты» и звали его по имени. Но Еременко стал начальником отдела недавно, и это накладывало свой отпечаток на его поведение в генеральском кабинете.

— Американскими делами займусь я, — продолжал генерал. — А ты попробуй поискать здесь. Какие-нибудь зацепки должны быть. Сейчас в ГРУ такой же бардак, как и везде, так что можно найти подходы. Если очень постараться.

— Сергей Палыч, подходы найти, конечно, можно. Но будут проблемы. Мы не можем действовать на своей территории без прикрытия. Во-первых, это незаконно, а во-вторых, в ГРУ тоже не дураки сидят.

— По поводу законности ты голову себе не забивай. Это моя забота. А что там не дураки сидят — это верно. Только разве у тебя в отделе дураки? Мы разведка — и они разведка. Хороших контрразведчиков у них нет. Значит, если мы делаем первый ход — то все козыри оказываются у нас. К тому же в Генштабе сейчас очередная перетряска, а нас дорогие руководители пока оставили в покое. Так что действуй.

— Легенда?

— Придумай сам. Хотя нет. Можно задействовать прибалтийскую резидентуру. Пусть грушники думают, что под них копают наши добрые соседи.

— Может получиться международный скандал.

— Нам это без разницы. МИД нас сколько раз подставлял? Вот и мы его подставим — пусть расхлебывают.

21

В первый раз Джек Гроссман прочитал письмо похитителей «Янг Игла» без всякого интереса. Как и прочие получатели, Джек воспринял это послание вполне однозначно: «Мало ли на свете идиотов», а в пресс-службу Пентагона позвонил просто для очистки совести. От своего папы-немца Джек унаследовал свойственную этому народу педантичность и привык проверять любую информацию, которая к нему попадала.

Но когда неприметный молодой человек с удостоверением ФБР через несколько часов после звонка в пресс-службу военного ведомства появился в штаб-квартире CNN и принялся задавать журналисту вопросы на тему, откуда ему известно название «Янг Игл», Джек заинтересовался всерьез.

Конечно, люди, собравшиеся на авиабазе в Неваде, предпочли бы действовать не так открыто, но это был единственный способ добыть интересующие их сведения.

Гроссман не стал ничего скрывать и показал агенту АНБ с фэбээровским удостоверением письмо «пришельцев», а заодно рассказал, как оно к нему попало.

На прощанье агент как бы по секрету сказал репортеру, что имя «Янг Игл» не имеет ничего общего с космосом. Это — прозвище одного из резидентов ЦРУ на Востоке, и оно внесено в особый список, поэтому приходится проверять.

Журналист кивнул в ответ, а про себя повторил слова одного коллеги, имевшего какие-то дела со спецслужбами: «Я скорее поверю Иуде Искариоту, чем фэбээровцу».

На самом деле после визита агента Гроссман проникся неподдельным интересом к письму «центаврийцев», перечитал его несколько раз и задумался над проблемой, где искать информацию. Ясно было, что Пентагон никаких сведений не даст и НАСА, скорее всего, тоже. И бесчисленные знакомства Гроссмана тут вряд ли помогут — даже по большой дружбе никто не станет открывать журналисту государственные секреты.