Орки тоже люди - [64]

— Прости, ма.

Не знаю толком, за что именно я извинялась. Наверное, за всё и сразу, ведь точно есть за что.

— Я всех нашенских опросила, не видал ли кто Гхышу, а никто не видал, — всхлипывая, поделилась женщина. — Я и решила, что ты еще в степи слегла. А ты? Где шлялася всё это время, а? Чё творила?

— Ох, ма, что я только не творила…

И что еще натворю…

— Хорош, — брательник наконец вмешался. — Ей тоже тяжко пришлося: глянь, как схуднула, аж глаза ввалилися. Иди сюды, сеструха, давай лапу. — Я взялась за шершавую руку, и Гхар легко поднял меня на ближайший валун. Вот это силища! И это после долгого плена!

— Слухайте все! Это моя сеструха Гхыш нас спасла! Пришла и спасла! Неспроста ее избрали духи! А ну-ка, покажь всем метку! Покажь, кому говорят!

Под всеобщими взглядами я нехотя стянула куртку и закатала рукав рубахи. Надеюсь, долго мне так стоять не придется, чай не лето. Но долго и не пришлось.

Первым, ударив себя в грудь, на колено встал Гхар, за ним один за другим орки повторяли жест и опускались передо мной. Все — мужчины, женщины, дети, старики… Я сглотнула подступивший к горлу ком. Мое племя, мой народ, признавший меня, принявший без единого упрека и вопроса.

— За орду! — крикнул кто-то.

Ничего себе! Запомнили!

И со всех сторон полетел новый клич, принесенный из другого мира. Клич свободных орков.

Когда все поднялись, я наконец спрыгнула с камня, сразу попав в крепкие объятия брательника, сжавшего меня так, что захрустели кости. Но я не жаловалась, а просто ответила ему тем же и даже смогла немного приподнять этого здоровяка весом в полтора центнера, не меньше. Остальные старались подойти и похлопать по плечу, рядом с которым красовалась метка, или просто дотронуться до руки, до волос, до одежды. В этот момент стало особенно жалко, что с отцом я так и не познакомилась, что не дожил он до нашей встречи. Наверное, он бы тоже мною гордился.

— Здесь все наши? — спросила у Гхара я, когда поток соплеменников, желающих прикоснуться и выразить благодарность, иссяк.

— Из целых вроде все тута. Но многих не стало, — брательник с ненавистью взглянул на черную гору.

— Всё кончено, нам обещали мир.

— Длинноухие? — в одно слово брат умудрился вложить всё свое отношение к эльфам и к их обещаниям.

— Поверь, это обещание им лучше сдержать.

— Шаманишь?

— Да, — не стала отпираться я. — Духи ведут и помогают.

— И путь твой пойдет не с нами…

Брательник ни о чем больше не спросил, и по враз потухшим глазам я прочитала его изменившееся настроение. Но отговаривать не стал.

— Из гор выйдем вместе, а потом разойдемся. Духи ведут меня дальше, к другим горам на севере, в подземелья гномов.

Гхар покачал головой.

— Значит, ступай. Но поминай, в степи тебя всегда будет ждать свой ирган. И мы с матерью.

— Не прощаемся же еще! — я стукнула брательника по плечу, не собираясь омрачать такой день грустными разговорами. — Идем, познакомлю тебя с друзьями. Среди них четверо светлых эльфов (если бы не они, я бы до Сармандагара не дошла) и один темный.

— Темный? — Гхар замер, ясное дело, не желая знакомиться с представителем серокожего народа.

— Он хороший, пусть на первый взгляд таким не кажется, и он очень мне помог, когда я бежала из степи. За это его клеймили здесь как предателя и изгнали из Темного города. Я не могу его бросить, — я посмотрела брату в глаза, — он не просто мой друг, а побратим.

— Ну-ка показывай его. Да не боись, не трону, — заверил меня брательник.

Я привела его к столпившимся на краю небольшой площадки спутникам, представив каждого, а Луаронаса, сидевшего в стороне и не смотревшего в нашу сторону, последним.

— И этого в нашу семью?! — возмутился брательник, и я уж было хотела встать на защиту темного. — У нас такие дрищи отродяся не водились!

Смеялась я долго — собственно, как и остальные. Луаронас смолчал, наверное, не желая вступать в разговор с орком. Но, как известно, когда не идет гора…

— Значится так, — опустился рядом с темным на корточки Гхар, — слышь меня сюда, — орк без церемоний дернул эльфа за ухо. Эльф ойкнул и зло посмотрел на орка. — И не зыркай так, когда с тобой старшие говорят. Раз ты теперя нашенский и сеструха у нас общая, за Гхышу головою своею ушастою отвечаешь, внял? Случись с ней что — найду и прирою, не гляну, что родственничек теперя. И не позорь племя, жуй и расти, а то ж смотришься эка девка тощая, да я б и на девку такую не глянул, глядеть-то не на что.

На это Луаронас точно ответил бы: он даже вдохнул поглубже — наверное, чтобы послать подальше, но Гхар наклонился к нему вплотную и что-то сказал на ухо. И темный, как воздушный шарик, сдулся, опустив голову. 5d7e81

Гхар потрепал его остриженные волосы, а темный слишком сильно дернул головой, чтобы стряхнуть зеленую ручищу, и снова ойкнул и скривился, теперь из-за напомнившей о себе спины.

— Давай, ушастый, мужай быстрее и гору эту оставь. Каменюка — она и есть каменюка, бездушная и чернявая ко всему.

Гхар выпрямился. Луаронас так и продолжал молчать, отвернувшись снова. А я с уважением посмотрела на брата. И почему он мне при первой встрече показался дикарем? Из-за того, что дубиной приложил? Так это исключительно для моего же блага и в воспитательных целях. А вообще он самый лучший. Не знаю, что он нашептал эльфу (уверена, ни один не расколется), но точно не нахамил и не обидел. И наверняка смог, в отличие от меня, найти правильные слова. Вот такая у меня семейка: где-то убыло, где-то прибыло.