Орки - [15]

Мы же с моей провожатой рысили вслед за сопящей и пыхтящей толпой носильщиков. Не останавливаясь, меняясь на ходу, они тащили и тащили свою ношу. Бегущие сзади, не останавливаясь, старались убирать наиболее явные следы нашей пробежки. Добежав через пару часов к очередной скальной гряде, все нырнули в раздвинувшиеся кусты. Через сотню шагов мы вышли ко входу в пещеру. Уложив добычу, часть носильщиков, прихватив стоящие у входа копья, так же молча порысила мимо нас обратно по следам. На шипящую команду из пещеры выкатились больше десятка травяных клубков. Щенки орков, получив очередную команду, нырнули вслед за взрослыми в кусты.

У туши завязалась безмолвная перепалка, сопровождаемая тихим шипением и повизгиванием. Продолжая яростно жестикулировать, они начали, как по команде, стягивать с себя травяные накидки. Десяток самок орков в одних набедренных повязках, отложив в сторону свои накидки, продолжили свой спор, через мгновение перешедший в потасовку. Обмен быстрыми пинками, оплеухами и все в полном молчании. Мимо меня прыжками пронеслась уже тоже раздевшаяся Ая, с ходу, высоким прыжком влетевшая в середину драки. Из кучи яростно пинающих друг друга самок кувырком вылетали сбитые с ног и, подхватившись, ныряли обратно. Присев на короб, я с интересом наблюдал за таким новым для меня зрелищем. Выскочивший из пещеры более крупный орк сначала остолбенел, а потом яростно зашипел. Этого оказалось достаточно, и клубок дерущихся мгновенно распался на три стайки шипящих и скалящихся самок.

Стянув с себя накидку, крупный орк оказался такой же только заметно более крупной самкой. Несколькими знаками наведя порядок и распределив работу, она подошла ко мне. Более крупная, но такая же, как и все они, очень худая самка, зрелая, судя по отметкам на щеках, два раза неудачно рожавшая. Держится уверенно. Одета в длинный передник из кожи, еще короткая юбка. На шее ожерелье из зубов зверей, на поясе несколько сумок.

Подойдя ко мне, помолчав минуту и рассмотрев меня, произнесла.

- Я Тзя. Ты гость. Ходок?

- Я Ходок. Гость. Мой дар.

Поднявшись с короба, я поднял руку перед грудью ладонью вверх. Склонив голову, проявил уважение к матери многих. Тзя удивленно хмыкнула, поклонившись в ответ.

- Знаешь.

Мимо нас из пещеры прорысили в строну выхода с поляны Ая с еще двумя девчонками. Каждая тащила под мышкой по кожаному мешку, видимо, за водой. С расцарапанными лицами, они на ходу знаками оживленно обсуждали драку, довольно пофыркивая. Подпустив их ближе Тзя мастерски, всем троим, очень быстро отвесила по пинку и подзатыльнику, значительно их ускорив.

Сразу же про них забыв, она внимательно понаблюдала, как часть оставшихся самок под ритмичное подвывание, затаскивают барана на подстеленную циновку. Вздохнув, она порылась в сумке и, достав уже знакомый мне нож, произнесла.

- Еда, ждать. Долго.

Прикинув, сколько она будет пилить шкуру Каменного барана, я решительно поднялся и направился в туже сторону, бросив на ходу.

- Помочь.

Подойдя к уже уложенной на подстилку туше, взяв за переднюю ногу, перевернул ее на спину.

- Тзя.

Она мгновенно перехватила у меня ногу, с другой стороны ее уже держали. Распрямившись, я достал из-под плаща рабочий нож. Придушенный, восхищенный вздох со всех сторон. Подняв голову, я увидел, как все они восхищенно уставились на мой нож. Тзя, пнув ближайшую самку, поставила ее вместо себя и перешла ко мне ближе. Пожав плечами, приступил к разделке. Первый же мой разрез вызвал общий вздох. Они столпились рядом, сопровождая каждое мое движение вздохами и попискиванием. Возившиеся на поляне, другие самки, побросав свои дела, тоже прирысили к нам. Сразу несколько рук мне помогали, подхватывая, оттягивая и поддерживая. При этом помощницы увлеченно облизывали попеременно меняемые руки.

Сняв шкуру и свернув ее, я повернулся к Тзя, передавая ее ей. Кивнув мне, она быстро ткнула рукой в трех самок и, взяв шкуру, отдала ее им. Схватив ее, все трое, отойдя на пару шагов, сели на землю и стали зубами мездрить ее. Удивленно посмотрев на Тзя, я вопросительно поднял бровь.

- Беременные, - показала она мне знаком.

Понимающе хмыкнув, я склонился над бараном. Отрезав себе кусок жира с живота барана, протянул Тзя свой нож. Помедлив, она склонившись в поклоне и, опустив голову, протянула руку. Вложив его ей в руку, в полной тишине отошел к своему коробу, негромко рыкнув, отогнал крутившихся рядом щенков. Усевшись рядом со своей ношей, я вгрызся в свой кусок. Неторопливо пережевывая, с интересом наблюдал за жизнью лагеря.

Возвращающиеся щенки тащили с собой охапки хвороста и сразу принялись ломать и складывать кострище. Две самки, с неохотой оторвавшись от возни с бараном, уселись на землю и при помощи палочек начали добывать огонь. Управившиеся с работой щенки, сбившись кучкой в трех шагах, молча разглядывали меня. Прожевав последний кусок, я откинулся на короб и прикрыл глаза. Постояв возле меня, вся стайка щенков слаженно направилась к месту разделки еды.

Удалившиеся зрители позволили мне незаметно и обстоятельно осмотреть моих новых знакомых.

В общей сложности дюжина разновозрастных самок без лишнего шума возилось на площадке. Самой старшей была Тзя, еще четверо были зрелыми, остальные разновозрастные подростки. Очень худые, на грани истощения, но очень подвижные. Только у старшей был передник и юбка, остальные обходились набедренной повязкой и различными накидками. Черные волосы заплетены мелкими косичками. На поясах болтались небольшие мешочки. Полное отсутствие каких-либо инструментов. Только несколько сплетенных из ивы корзин. Молчаливая кучка щенков, сбившись поближе к друг другу, голодными глазами наблюдали за работой старших.