Орион в эпоху гибели - [54]

Шагая по коридору, я внимательно изучал картины. Ни на одной из них не было более одного человекоподобного ящера, хотя на многих имелись изображения других рептилий – частью двуногих, но в большинстве своем четвероногих. Ни один ящер не был одет, не держал в руках хоть что-нибудь напоминавшее орудие. У них не было даже поясов или сумок.

И вдруг по спине моей пробежал холодок: я осознал, что солнце на всех мозаиках не желтое, а темно-красное, настолько огромное, что зачастую закрывает четверть небосвода. А в нескольких сценах даже появлялось второе светило – далекая желтая звездочка.

Настенная живопись изображала отнюдь не Землю. Их солнце – та самая багровая звезда, на которую я смотрел из ночи в ночь; та зловещая звезда, которую не в силах погасить даже полуденное солнце; звезда, даже сейчас озарявшая замок кровавым светом.

Я уже собирался сообщить об этом Ане, когда стражники остановили нас перед дверью, покрытой затейливой резьбой, – настолько огромной, что в нее рука об руку могли бы войти десять человек. Притронувшись к створке, я ощутил под пальцами холодный безжизненный пластик, хотя она и казалась сделанной из темного дерева, похожего на эбеновое. Меня поразило, что даже при такой жаре дверь была холодной.

Вдруг ее створки плавно и совершенно беззвучно распахнулись внутрь. Не дожидаясь приглашения, мы с Аней вошли в огромный сводчатый зал. Юнона вышагивала между нами.

Снова воспользовавшись собственным зрением, я едва разглядел ребристый свод, круто уходивший кверху. В зале царил сумрак, воздух был обжигающе жарок, будто в июльский полдень мы остановились у открытой топки.

Сетх полулежал на скамье, установленной на возвышении, к которому вели три ступени. Здесь не было изображавших его идолов – наверное, из-за отсутствия рабов, которые стремились бы ублажить владыку поклонением. Вместо идолов вдоль трона с обеих сторон чадили тусклые факелы; казалось, даже их сонное пламя источало мрак.

Мы медленно пошли к угольно-черному трону, приближаясь к сидевшему на нем дьявольскому созданию. Лицо Ани помрачнело, губы сжались в тоненькую бескровную ниточку, стиснутые кулаки вытянулись по швам. Оставленные путами рубцы яростно пламенели на фоне ее алебастровой кожи.

И снова я ощутил ярость и непримиримую ненависть, исходившие от Сетха, словно потоки лавы, вытекавшие из жерла извергавшегося вулкана. И снова я почувствовал, как вспыхнула в моей душе ответная ярость и ненависть. Вот оно, воплощение зла, извечный враг человеческий, и моя святая обязанность – уничтожить его раз и навсегда.

Сетх установил контроль над моим телом и заставил меня остановиться в десяти шагах от возвышения, парализуя мои члены, чтобы я не набросился на него и не вырвал сердце из его груди.

Стоявшая рядом Аня была напряжена, как и я. Она тоже задыхалась в мощном телепатическом захвате Сетха, пытаясь вырваться. Быть может, вдвоем, работая вместе, мы сумеем преодолеть его дьявольскую мощь? Возможно, мне удастся чем-нибудь отвлечь его внимание, пусть хоть на миг – этого было бы достаточно.

"Вы находчивей, чем я думал", – зашипел его голос в моем сознании.

– И осведомленнее, – огрызнулся я.

"Осведомленнее? Как это?" – сверкнули его вертикальные зрачки.

– Мне известно, что ты не с Земли. Ты прибыл с планеты, которая вращается вокруг красной звезды, с планеты, которую Крааль назвал Истязателем.

Его заостренный подбородок чуть опустился – то ли Сетх кивнул, то ли склонил голову, обдумывая мои слова.

"Звезда называется Шеол,[6] – мысленно проронил он. – А единственный его спутник – моя родная планета Шайтан".

– В моем родном времени, – откликнулся я, – в небе лишь одно солнце, а твоей звезды не существует.

Вот теперь Сетх и в самом деле кивнул.

"Знаю, примат. Но твое родное время, как и весь ваш континуум, очень скоро будет уничтожено. Твой род исчезнет. Шеол и Шайтан будут спасены".

– Они уже уничтожены, – подала голос Аня. – Твои планы заранее обречены на провал. Ты уже потерпел поражение, хотя пока и не догадываешься об этом.

Сетх разинул свою безгубую пасть, обнажив острые зубы.

"Не пытайся обвести меня вокруг пальца, самозваная богиня! Мне отлично известно, что континуум нелинеен. Здесь, в данной точке пространственно-временного вектора, пролегает критический рубеж. Я пришел сюда затем, чтобы позаботиться об истреблении вас и вашего рода".

– Рептилии вместо людей? – с вызовом бросил я. – Такого и быть не может!

Его веселье сменилось желчной язвительностью.

"Ты так уверен в своем превосходстве, а? Пустомеля млекопитающий, континуум, в котором твое племя царствует на этой планете, настолько слаб, что творцы вынуждены постоянно сражаться за его спасение. Млекопитающим недостает сил, чтобы долго доминировать, их всегда сметают со своего пути воистину высшие существа".

– Вроде тебя? – Я пытался говорить презрительно, но мне удалось это сделать лишь отчасти.

"Вроде меня, – отозвался Сетх. – Умалишенные млекопитающие, вечно суетящиеся, вечно пускающие слюни и болтающие языком, в вашей горячей крови – ваша собственная погибель. Вам надо столько есть, что вы под корень истребляете зверей и поля, кормящие вас. Вы размножаетесь столь неистово, что засоряете собой планету, губите не только землю, но и моря, и даже сам воздух, которым дышите. Вы паразиты, планета должна быть избавлена от вас".