Орхидея на лезвии катаны - [43]
Мои пальцы, вцепившиеся в подлокотники, едва не побелели. С сердцем, отплясывающим контемп, я повернула голову в его сторону, встречая пронзительный и невозмутимый взгляд с запредельно близкого расстояния.
- Господин мэр. – Мой голос даже не дрогнул, как и улыбка, не покинувшая губ. Плевать, что внутри я несколько раз за секунду замерзла и сгорела заживо в пламени тревожного предчувствия. Мой страх сегодня не дано увидеть никому.
- Юлия Владимировна, - четкий абрис сжатых губ едва заметно дрогнул в сухой ленивой улыбке безоговорочного победителя, а моя сетчатка взорвалась фантомной болью от проникающих клинков взгляда цвета потемневшего эспрессо. Я едва заметно кивнула, приложив палец к губам, и указала взглядом на трибуну, на которой Бойко как раз принялся зачитывать свою речь.
Я не разобрала ни слова. Это было равносильно состоянию приговоренной к долгой и мучительной смерти – сидеть под клинками прессующего взгляда человека, который мог меня уничтожить одним движением ладони. Напрасно я успокаивала себя, что ничего мне не угрожает, что прошлое похоронено семь лет назад. Я подсознательно пыталась расшифровать значение темного рентгена на поверхности пылающей кожи. Его взгляд как раз не предвещал мук ада, нет, он даже выбивал из колеи своим показательным равнодушием. Почему же я продолжала вжиматься в спинку кресла и дрожать, готовая закричать ему в лицо при огромном скоплении свидетелей? Еще час, и я потеряю над собой контроль, полосну ногтями по этому холеному загорелому лицу местного мефистофеля с требованием оставить меня в покое!
- Кажется, это вас, - скучающий голос Лаврова царапает по обнаженным нервам. Я перевожу растерянный взгляд на трибуну, замечаю приглашающий жест Германа. Ноги не слушаются, но я встаю, с трудом сохранив равновесие, и начинаю свое восхождение к трибуне под прицелом десятка глаз и телекамер местных каналов.
- Юлия Владимировна Кравицкая, господа! – быстрое пожатие моих пальцев, и Герман спускается к ряду кресел. Я с трудом заставляю себя оторвать взгляд от него и Лаврова, который как раз задает какой-то вопрос, и моя улыбка ломается на губах. Меня кроет лавиной растерянности, но я начинаю говорить, не обращая внимания на дрожь в голосе.
- Я хочу выразить всем присутствующим огромную признательность и благодарность за вашу поддержку. Всем, кому не безразлична судьба детей, чья жизнь под угрозой. Всем, кто остался неравнодушен к этой проблеме. Но прежде я хочу почтить память моего покойного супруга минутой молчания…
Мне нужна эта передышка. Я прикусываю губы изнутри, ощущая, как горячие слезы сжимают горло крепкими тисками. Зал плывет перед моим затуманенным взором, и призрак моего прошлого в этот самый миг перестает быть угрозой, источником тревоги и просто похитителем спокойствия. В этот момент он становится никем.
«Ты самое лучшее, что со мной когда-либо случалось!»
Мне говорили эти слова двое мужчин в разное время. Но сейчас я вижу только смеющиеся изумрудные глаза своего погибшего мужа, и холодное освещение зала расцвечивается золотом осенней листвы…
- Вы все знаете, что значил этот фонд для Александра Кравицкого… И как много он сделал для этих детей! Сегодня его дело с гордостью продолжаю я… Этот человек знал цену жизни, умел бороться за свои идеалы и побеждать, но никогда не шел напролом, ломая стены, нет… Он умел ценить каждое мгновение жизни и обладал бесценным даром… делать этот мир лучше…
Все не по плану. Первые слезы замирают в уголках моих глаз, чтобы уже через несколько секунд сорваться в неспешный бег по пылающим щекам. Я перечисляю какой-то хаотичной скороговоркой-рыданием достижения фонда и статистику выздоровевших детей, не замечая шума в зале и лиц. Я потом узнаю, что плакала не я одна.
- Александр, это все для тебя… Твои благие начинания будут жить в наших сердцах, как и ты, каждый миг этой жизни!
Организатор мероприятия незаметно приближается со спины. Я его едва слышу. Представить мэра? Передать ему слово? Слезы душат, мне хочется убежать, но я, не стесняясь, смахиваю их поднесенным шелковым платочком.
- Дмитрий Валерьевич Лавров, господа…
Я не спешу покидать трибуну, потому что у меня нет сил. Еще пять минут назад я бы пустилась бежать со всех ног, но сейчас мне все равно. Не кроет больше паникой и ознобом, когда расплывающаяся от слез картинка перед глазами приобретает четкие очертания графитового галстука в тонкую полоску.
- Юлия Владимировна, мои соболезнования… - мою руку сжимают теплые пальцы, несколько секунд, и кожу щекочет сухое касание губ поверх фаланг – я ею все-таки дернула. Не от страха и не от смущения, мне все равно, даже если это Сатана собственной персоной. Меня душат слезы и тоска потери по Алексу настолько, что мир вновь утратил свои краски.
Я делаю несколько неуверенных шагов, но на второй ступени почему-то внезапно замираю, словно меня парализует неведомой силой. Что-то настойчиво царапает мой панцирь щемящей боли, и я с удивлением поворачиваю голову.
Он не начинает свою речь. Губы так же плотно сжаты, но в глазах медленно гаснет глубокая тьма, осветляясь до оттенка кофе-лайт. Я замечаю все. Даже как дрогнула жесткая линия его губ в какой-то нерешительности и чуть ли не зеркальном отражении моей собственной агонии. Всего лишь миг, мне даже кажется, что он хочет что-то сказать лично мне, останавливает только наличие микрофонов. Боль на миг деактивирована чем-то… я трясу головой. Нежность? Сопереживание? Последний взгляд в его глаза с вызовом убитой горем жертвы, перед тем как спуститься вниз, чудом устояв на ногах. Я не вернулась на место. На ощупь нашла руку припозднившейся Валерии, которая поспешила вывести меня прочь из зала. Но ни на секунду я не потеряла одного: ощущения чужого взгляда в спину, который обжигал холодом и зализывал обмороженные нервы чем-то похожим на тепло и угрозу одновременно…
Итак, исчезнувшая под покровом тайны загадочная Атлантида... Империя прекрасных и воинственных амазонок, достигшая небывалого рассвета под управлением прекрасной и справедливой королевы. Мир матриархата и независимых воительниц. Никому в свое время не удалось завоевать великую империю. В их мире царит достаток, процветание и полная независимость от мужчин, не имеющих права даже претендовать на трон. На фоне этого великолепия разворачивается в чем-то трагическая, а в чем-то лирическая история прекрасной Элики, прямой наследницы трона.
Всем смыслом его существования была ВЛАСТЬ. Во всех ее проявлениях, в каждой сфере жизни, и Любовь не стала исключением. Она обожала коллекционировать разбитые сердца. Холодно, цинично, играя ими, сокрушая, несмотря на юный возраст. Ее представления о любви ограничивались лишь розовым набором сердечек и цветов, дорогими подарками, гламурными тусовками, шикарными авто, которое ей охотно дарили... и уж никак не черно-красным набором с привкусом боли. Встреча с Хищником, Охотником, привыкшим всегда брать желаемое, не спрашивая разрешения, перевернула ее жизнь с ног на голову.
Как жить дальше без веры в людей? Как забыть того, кто успел перевернуть твою жизнь и мир с ног на голову всего за две недели, заставив любить в себе то, что надо ненавидеть? Как избавиться от собственной души, чувств и боли, пропитанных воспоминаниями о нем? Как впустить в этот замкнутый мир постороннего, чужого, абсолютно незнакомого тебе человека? Он действительно так благороден, открыт и искренен? Что ты на самом деле для него значишь, или он ищет возможность искупить собственную вину? Может, все не так, как кажется? Между вами стена! Достаточно ли у него сил сломить эту преграду? Способен ли он возродить в тебе веру в людей, жажду и любовь к жизни? Как глубоко он готов зайти и чем пожертвовать, чтобы добиться этого? Возможно ли сломить само прошлое?..
Тьма пала на землю, прогоняя прежний мир, неся с собой хаос, боль и разрушение. Люди в отчаянной мольбе воздевали руки к небесам, призывая Эдера вмешаться в ход неожиданно вспыхнувшей войны. Жертвенные костры полыхали вдоль границ империи, днем и ночью, озаряя мрак всполохами кровавого зарева; Дети, старики и женщины в слезах покидали обреченную их же богом Кассиопею, уповая лишь на помощь небес... Но безмолвные небеса молчали. Хаос захватывал империю, горела земля под легкой поступью прекрасной, но жестокой Элики Непримиримой и ее легионов, но никто не ведал, почему мирная и величественная Атланта бросила вызов Кассиопее, объявив войну и перейдя в наступление в ту же декаду зимнего солнцестояния... 18+.
...Торжественная музыка, яркий свет софитов, прицелы сотен телекамер - момент, которого телезрители ждали с замиранием сердца. На голову счастливой победительницы шоу опускается сапфировая диадема. Ярче блеска её драгоценных камней только сияние изумрудов в глазах мужчины, чье сердце отныне принадлежит только ей. Им, самым завидным холостяком планеты, она была избрана из многих достойных его претенденток. Но когда погаснут софиты и умолкнет музыка, прекрасные владения ничего не подозревающего счастливчика превратятся в арену. Придет время шоу для Избранных - шоу охоты на необычного человека.
Приквел к роману "Месть Атлантиды". "Пламя Атлантиды" можно читать как до, так и после "Мести Атлантиды"! Мог ли он, солдат удачи и по совместительству — археолог-исследователь, предположить, чем закончатся очередные раскопки по следам погибшей Атлантиды? Открытие временного портала переносит его в далекое прошлое — в эпоху расцвета древнейшей цивилизации, где царит матриархат, и правит прекрасная, но беспощадная императрица-матриарх Лаэртия. Она бескомпромиссна и беспощадна.
Мы всегда задаем вопрос, что ждет нас в недалеком будущем, забывая про самое главное — о прошлом, которое хранит больше, чем мы подозреваем.
Восемь историй, навеянных классической сказкой «Красавица и Чудовище». … История о человеке, который ничего так не жаждет, как умереть, и о том, как он спасает того, кто до смерти хочет жить. … История о принце-сердцееде и молодой колдунье, которая накладывает на него ужасное заклинание. Не удивительно, что он хочет отомстить, но сначала он должен понять, каково это, когда тебя на самом деле зовут монстром. … История о двух мужчинах, которые определяют себя тем, как они выглядят, и о женщине, которая отказывается на это смотреть. … История о зыбкости границ и о двух потерявших надежду душах, нашедших способ заключить мир с чудовищем внутри себя.
Главный герой книги, россиянин, так же, как и я, оказался в Киеве накануне революции и пережил в центре города все события того времени вместе с украинцами. Ему пришлось делать выбор: принять чью-то сторону или бездействовать, сочувствовать, любить или яростно ненавидеть. Эта книга — способ поговорить о выходах из конфликта, подумать над причинами и ошибками и протянуть друг другу руки ради будущего!
Роман «Не любовь» Оксаны Хващевской — остросюжетное произведение с глубокой нравственной подоплекой, отвечающее на извечный вопрос мужчин: «Чего все-таки хочет женщина?» Первое чувство в жизни героини приводит к глубоким разочарованиям. Словно одержимая одним человеком, она не замечает ничего и никого вокруг, и любовь становится пыткой…
Джуд Пирсон был тем человеком, который в одно мгновение мог убить меня, а в другое – поцеловать. Он был моим похитителем, моим реальным адом, а теперь стал моим спасителем, моей любовью. Глупо. Он бессердечный, не способный ничего почувствовать, и поэтому я сбежала… прямо в лапы своего врага. Джо Кэмпбелл жаждет страданий Джуда, а я просто стала пешкой в этой опасной игре. Джо сломал меня во всех смыслах этого слова. Всё, чем я когда-либо была, было уничтожено, а на этом месте выросли ненависть и злость настолько лютые, что я не чувствую больше ничего.
Когда парень мечты просит познакомить его с ее идеальной старшей сестрой, шестнадцатилетняя Энди решает, что пора выйти из тени. Она создает программу, состоящую из 12 шагов, для братьев и сестер второсортного класса, чтобы помочь украсть внимание и парня у сестры Лаины. Шаг 1: Признать, что она бессильна изменить свою идеальную сестру, и смириться, что ее жизнь очень-очень хреновая. ……….. Шаг 4: Составить свой список хороших качеств. Даже если единственным пунктом будет то, что у нее очень хорошие волосы. ……….. Шаг 7: Привлекать внимание к себе (и не только своими косяками). ………. Но когда украденный поцелуй заканчивается катастрофой, Энди понимает, что ее принц не такой очаровательный, как она думала.