Орфей - [21]

ВОСЬМОЕ МАРТА

Ходит праздник по планете,

В щеки чмокает девиц.

На деревьях нянчит ветер

От любви кричащих птиц.

Закипевшими ключами

Отомкнет весна опять

Ледяной дворец печали –

Ты сбежишь со мной гулять!

Будем снова мы смеяться,

Оттого что у берез

Нам мешают целоваться

Шапки, падая на нос…

ЗДЕСЬ РУСЬЮ ПАХНЕТ

Кругом кусты, кресты, листы и духи.

Луна плеснула зелье колдовства:

Летят на шАбаш черти и старухи,

И хохотом заходится сова.

Вопит вампир – его мертвец глотает.

Скелеты тащат чьи-то трупы в лес.

Я вижу Вия, ведьм, кикимор стаю,

Мяучит из могилы мокрый бес.

Здесь русский дух!

Здесь бродят вурдалаки:

Днем – нищие, а ночью – упыри...

Из черепов торчат кресты, как знаки

Сложенья нас

С пожарами зари...

* * *

Собрала мышка сыра крошки,

На стул уселась, ест сидит,

Но тут ка-ак прыгнет сверху кошка -

И перебила аппетит!

ПЕСНЯ – ТРОЙКА

Белый, черный и каурый -

Мчится тройка, три коня -

От мороза их фигуры

В клубах пара и огня.

Кони, потные от бега,

Брызжут пеной на уздцы,

Словно кто метель из снега

В сани впряг под бубенцы.

Кони ржут, храпят, смеются,

Свищет ветер, словно плеть.

Мчится тройка, кони рвутся

Прямо по небу лететь.

Сверху Млечный путь кружится,

Снизу кружится Земля.

Скачут кони, тройка мчится,

Снегом по небу пыля.

* * *

Чистую песню вам пел он,

Честную пьесу тянул.

Не потому ли Вампилов

Жить стал – когда утонул.

В новой "Утиной охоте"

У прибайкальских низин

Ранен смертельно на взлете

Звездный певец – Баргузин.

Слово о "друге" на тризне

Выплачет местный гигант...

Мы не прощаем при жизни

Лишь настоящий талант!

ЦИРК

Я постучу любимой в двери,

Шагну в огонь – через крыльцо:

Так прыгают ручные звери

Сквозь подожженное кольцо.

Хлыст гневных слов в любовных играх

Взлетит от ласковой руки -

Любовь непокоренным тигром

Ощерит жаркие клыки.

Прилипнет публика к окошкам,

Но цирк прощальный даст звонок:

Моя любовь домашней кошкой

Опять уляжется у ног.

ДИКТАНТ

Идет диктант в сопящем классе,

И мне со стенки, мудр и сед,

Грозит перстом надутый классик -

Грози, грози, дождешься, дед!

Сейчас я пулькою бумажной

Втолкую в лысину его,

Что кто есть кто, не столь уж важно,

Когда известно, кто кого.

Макаю пульку я в чернилку, -

Не прячься, граф, и не юли, -

Вот отошла к столу училка,

Прицел с колена... беглым –

Пли-и!!!

Ах, граф, о боже, вы весь синий!

Отнюдь, да как же без седин? -

За мылом кинется графиня,

За шпагой молодой графин.

Засуетятся – где обидчик?

Дуэль! Редиска!

Ну, держись...

Идет диктант. Скрипит отличник.

А за окном буянит жизнь.

И я опять летаю где-то,

Крылами свищет пальтецо,

И трехступенчатой ракетой

Меня ждет школьное крыльцо!

ПРОМЧАЛСЯ АНГЕЛ

Промчался ангел, как комета,

Рассыпал по небу лучи,

И долго радугами света

Лилось сияние в ночи.

Он прилетал учить Любови

Людей в тяжелые лета —

Но утонули в море крови

Державших Землю три кита.

Дух светлый обучал на звезды

Летать и взрослых, и детей —

Но поднимались в черный воздух

С рычаньем кулаки людей.

Вернулся он к друзьям старинным

И духов удивил колосс

Рассказом про людей из глины,

Не знающих счастливых слез.

Поведал, что на Крайнем Свете,

Где жизни и не может быть,

Лишь дети, глиняные дети,

Умеют плакать и любить...

* * *

Когда достигаешь свободы,

То можно ступать по воде,

По воздуху плыть, как по водам.

За это — страдать на суде,

На рабском суде всенародном...

Но страшен ли пыточный крест,

Когда наступает свобода,

Когда ты навечно воскрес!

ВОРОН

Каждый вечер

Всходит ворон,

Чертит круг над головой.

Приглядись получше –

Вон он,

Озаряет землю мглой.

Под крылом

Кряхтят столетья,

Тонут в стоне и дыму,

Но никто

На этом свете

Не завидует

Ему…

НА СОЛНЦЕ

Когда, зашитое в тужурочку,

Не греет летнее тепло,

Душа — как в инее снегурочка,

Словами губы обмело.

Я сяду, взгляд расфокусирую,

Расслаблюсь, выдох затаю:

Увижу вдруг не Землю сирую,

А Солнце — родину мою.

Там спросят солнечные зайчики

Меня: «Зачем ты прилетел?

Ты осветил дорогу мальчикам,

Ты души девочкам согрел?»

И я отвечу детям солнечным:

«Нет, я просто замерз,

как цуцик!»

ВИЖУ

Я нацелил ружье на птицу,

Вижу – вдруг загустел эфир:

Стала лебедь моей сестрицей

И ушла в параллельный мир.

Зверя выследил на потраве.

У оленя глаза горят,

Говорят: «Не стреляй, я — Авель...

Полюби меня, старший брат!"

Нависаю над речкой глыбой,

Сеть тащу, летит чешуя,

Вижу крик золотистой рыбы:

«Сын, проснись же, я — мать твоя!..»

Загоняю стада на бойню,

Слышу в реве коров, овец:

«Мы же люди, мы даже больше —

Мы же дети твои, отец!»

СТРЕКОЗЫ

Когда стрекозы разрезали,

Как стеклорезы, гладь пруда,

В подводном зазеркальном зале

Я отражался без труда.

Я плыл прозрачным приведеньем,

Менял обличия весь день.

Я не отбрасывал там тени —

Меня отбрасывала тень.

По зеркалам бежали тучи,

От этого на дне морей

Я превращался в рыб летучих,

В китов, драконов и зверей.

Я был то птицей, то атлантом,

То затонувшим кораблем,

А после верой и талантом

Творил на острове своем.

Среди чудовищ беззаботных

Я вел себя, как чародей:

Очеловечивал животных,

Потом обожествлял людей.

На мордах — прорастали лица,

На пальмах — рыбы стали петь...

Все, что смогло во мне родиться,

Уже не сможет умереть!

Пруд со стрекозами — в тумане;

В непостижимой ворожбе

Я растворился сам в себе,

Как соль в бездонном океане...

Третий раздел «На кресте»

НАОБОРОТ

Пароход мой бежит по реке,