Ореол - [5]

— Прошу, а не требую, — мягко поправила Джоан. — А предложить я хочу взгляд моей культуры на математику ниа. Если ты спросишь ваших археологов и математиков, то, я уверена, тебе скажут, что на табличках ниа написано много такого, чего они не понимают. Моя коллега и я… — никто из них до этого момента не упоминал Энн, но Джоан не сомневалась, что Пирит о ней известно, — …просто хотим пролить на эту тему столько света, сколько сможем.

— Ты даже не рассказала, как прилетела на нашу планету, — с горечью проговорила Пирит. — Почему мы должны поверить, что ты поделишься с нами тем, что узнаешь о ниа?

— Межзвездные полеты не являются великой тайной, — возразила Джоан. — Все основные научные принципы вам уже известны, и заставить их работать — лишь вопрос упорства. Если предоставить вам разрабатывать собственную технологию, вы можете разработать даже более совершенные методы, чем наши.

— Значит, от нас требуется терпение, чтобы сделать это открытие самостоятельно, а вы не можете подождать два-три столетия, пока мы расшифруем артефакты ниа?

— Ваша современная культура, — резко ответила Джоан, — похоже, относится к ниа с презрением. Десяткам частично раскопанных мест, содержащих артефакты ниа, грозят ирригационные проекты и другие строительные работы. Вот почему мы не можем ждать. Мы были вынуждены прилететь к вам и предложить свою помощь, пока последние следы ниа не исчезли навсегда.

Пирит не ответила, но Джоан надеялась, что знает, о чем та думает: «Никто не пролетит двадцать световых лет ради бесполезных каракулей. Возможно, мы недооценили ниа. Возможно, предки оставили нам великий секрет, важнейшее наследство. И не исключено, что быстрейший — а возможно, и единственный — способ это выяснить — дать этой назойливой инопланетянке именно то, чего она хочет».

Они поднялись на вершину холма навстречу восходящему солнцу. Сандо повернулся к Джоан, и его лицо стало зеленым от удовольствия.

— Обернись и посмотри, — сказал он.

Джоан обернулась. Долину внизу скрывал туман, растекшийся настолько ровно, что она увидела на его поверхности их тени, отбрасываемые светом зари. Тень ее головы окружало сияние, похожее на маленькую радугу.

— Мы называем такое «свет ниа», — пояснил Сандо. — В древности люди говорили: такое сияние доказывает, что в тебе сильна кровь ниа.

— Единственное уязвимое место этой гипотезы в том, — сказала Джоан, — что ты видишь его вокруг своей головы, а я — вокруг моей.

На Земле этот феномен называют «ореол». Капельки тумана рассеивали солнечный свет, при этом отражая его на сто восемьдесят градусов. Чтобы взглянуть на тень своей головы, требуется отвернуться от солнца, поэтому сияние и выглядит окружающим голову наблюдателя.

— Полагаю, ты и есть окончательное доказательство того, что кровь ниа не имеет к этому никакого отношения, — задумчиво произнес Сандо.

— При условии, что я говорю тебе правду и действительно вижу сияние вокруг своей головы.

— И при условии, что ниа действительно остались дома, а не странствуют по Галактике, распространяя потомство, — добавил Сандо.

Они перевалили через вершину холма и взглянули вниз, на долину реки. Скудная бурая трава на склоне ближе к воде сменялась пышной фиолетовой растительностью. Прибытие Джоан отложило затопление долины, но даже интерес инопланетянки к ниа подарил археологам всего лишь год отсрочки. Местная дамба была частью давно запланированного сельскохозяйственного проекта, и какой бы заманчивой ни казалась вероятность, что Джоан сможет найти какое-то бесценное откровение в «бесполезных абстракциях» ниа, столь неопределенное обещание могло лишь ограниченное время состязаться с насущными потребностями.

Часть холма рухнула после оползня лет двести назад, обнажив более десятка прекрасно сохранившихся пластов. Когда Джоан и Сандо подошли к месту раскопок, Рали и Сурат уже трудились, удаляя мягкую осадочную породу из слоя, который Сандо датировал периодом «заката ниа».

Пирит настояла на том, чтобы лишь старшему археологу Сандо рассказали, кто такая Джоан на самом деле. Джоан отказалась лгать кому бы то ни было, но согласилась поведать коллегам только то, что она математик и что ей не разрешено обсуждать ее прошлое. Поначалу это сделало их настороженными, они, несомненно, предположили, что она некто вроде шпиона, посланного властями наблюдать за ними. Потом до них дошло, что она искренне интересуется их работой и что абсурдное ограничение дозволенных тем для разговоров ей навязано. Ничто в языке или внешности нуда не имело строгой корреляции с их недавним делением на нации — не имея разделяющих народы океанов и при долгой истории миграций они были более или менее однородны, — а странное имя Джоан и допускаемые ею иногда ошибки могли быть списаны на какие-то таинственные обстоятельства ее экзотического происхождения. Кажется, Рали и Сурат вполне удовлетворились предположением о том, что она политический беженец из какой-то малой страны, а о своем прошлом не может говорить по таинственным политическим причинам.

— Здесь есть еще таблички, очень близко к поверхности, — возбужденно сообщила Рали. — Акустическое сканирование это показывает.