Ордынский узел - [32]
Мартьян принялся перечитывать и посол остановил его на слове «великокняжеской». Поскольку читать грамоту надлежало и князю Юрию и, до него — князю Михаилу, обоим в равной степени считавших великими именно себя, положение посла становилось щекотливым. Обидеться мог и тот, и другой.
— Ладно, впиши перед этим вредным словом добавочно «тверской», — извернулся Роман Кириллович. — И дальше: приведённые рассказы поясняют, что смерть княгини Агафьи не могла быть следствием злоумышления, а явилась следствием внезапно открывшейся болезни природного состояния, каковую именуют чёрной. Девка Степанида была порота десятью ударами плетьми, но и после такого пристрастия утверждала, что смерть княгини наступила непременно от болезни. Дворецкий Демьян, получив указанные десять плетей, сознался, что болезнь княгини Агафьи не могла быть от тайного отравления или какого-нибудь чародейства, потому как он сам отхлебнул…глоточек или два говорит. Как же! Чай, половину выжрал, сивый мерин, это не пиши. Из княгининого сосуда. Всё пока. Число поставь, не забудь. Подпиши: с поклоном боярин Роман.
Подьячий подписал грамоту, снова склонив голову, но уже в другую сторону, оглядел написанное, и, видимо, оставшись доволен содеянным, подал пергамент боярину.
— Жалко бабу, ни за что ни про что, да по белой спине… — вздохнул Егорка Сума.
— Ты брось мне тут слюни распускать! — строго и наставительно рыкнул Роман Кириллович. — Это ей так, малость постращали для большего сурьёзу… Чтоб князь Иван не сказал, мол, плохо рыли, без усердия. А баба что? Заживёт как на собаке… Возьми грамотку да снеси ко князю Михайле. Другому не кажи. Только в руки, понял?
Нехорошие предчувствия в последнее время одолевали тверского князя. То, что удалось сговориться с московским послом, хоть и не впрямую, а так, намёками да обмолвками, было, конечно, лепо. Князь Юрий тоже вроде затих, перестав метаться и кружить вокруг тверских пределов, как коршун подле курятника, что тоже настраивало на покой. Хотя, всё едино Юрий какую-нибудь пакость затевает, это уж точно, к бабке не ходи! Но хоть чуток передышки от него и то — слава Богу! Беспокоила Михаила, и беспокоила страшно, до ночной бессонницы, дерзкая кража пленницы прямо из княжеского дворца.
— Молчат подлецы караульщики, — сообщил княжич Дмитрий, воротившись из острога. — Ничего, мол, не помнят. Мол, службу несли как положено, капли в рот не брали. Мерзавцы… Все зубы повыхлестаю за такую службу!
— Остынь, сынок, — охлаждал грозного отпрыска князь Михаил. — Видать, у них в самом деле никакого сговору с московскими не было. Ещё малость попужаем, да выпустим всех троих. На дорожку прикажи всыпать батогов, но не через меру: им ещё служить да служить. Каждый воин ныне на счету, нечего своих-то калечить. Как там князь Боровской, после дыбы оклемался? Может, на речь потянуло? Сказал бы, где полонянку укрывают, да не мучился. Пообещай, что коль скажет, смерть ему честная будет, от меча, и похороним по-людски, с крестом. А нет — удушим как кутенка да на неделю за ноги перед площадью повесим. Он же воин, рюрикович, ему ж зазорно будет…
— Мыслю, батя, не знает князь, где её хоронят. Мы ведь и без него сыскали, на чьем дворе они постой держали до того как набег на дворец учинить. Только в доме и след простыл, ни полонянки, ни корнеева сообщника, ни хозяина-бобыля.
— Они, сынок, могли и заранее бегство обсудить. Так что князя попытать ещё надо. Скажи там, на тюрьме, чтоб наших горе-караульщиков к нему в клетку подсадили. Авось они его по старой дружбе вразумят.
— Да уж сделано так. Ещё вчера распорядился.
— Ну и?..
— Утром прихожу, оба в голос ревут, в свою клетку просятся обратно.
— А почему двое?
— Третьему этот гад под живот пнул, руки-то у него после дыбы слабые. Того водой отлили, а голос пропал — щебечет, как птичка.
— Третьему батогов не давать. И завтра же отпусти всех. Неделю отпуска и на службу!
Князь Михаил протяжно вздохнул: охти судьба моя тяжкая! Эх, Кончака, Кончака, навязалась ты на мою голову, вместе с Москвой да Ордой…
— Не тревожься, отец, сыщем беглянку. На дорогах заставы — мышь не проскочит. Вот, блин, столько шуму из-за одной девки чернявой…
— Не забывай, сын, Кончака — сестра хана!
— Да, Господи, помню, помню. Ну и что с того? У хана сестёр, как у дурака стекляшек! Дело не в том сестра хану или седьмая вода на киселе, а в том, что мы любого татарина боимся как огня. Мы у них последнего коновода готовы на руках носить, как бы не упал и не расшибся. Всё ему облизать готовы, хоть он в бане не мылся с того самого дня, как его матушка под телегой родила!
— Это ты говоришь мне? — потемнел лицом тверской князь. Крупный нос его угрожающе раздул ноздри. — Мне, князю, который, не прошло полгода, как уложил четыре сотни татар под Бортнево?!!
— Да на рати у нас и выбора не было! Зато потом как мы все на цыпочках Кавгадыя обхаживали? Сколько же можно терпеть засилье ордынское? Люди злобятся…
— Ведаю, что злобятся. Думаешь, не знаю, какие разговоры промеж боярских детей ходят? Мол, старики татарами пуганые. Это ведь кто-то из наших ближников отраву Кончаке подсыпал. Эх, знать бы кто!
Бывший княжеский мечник Александр, казалось, наконец-то обрел покой: дом, семья, работа в кузнице. Но однажды купец Рогуля уговаривает его отправиться с товарами в Тверь, взять на себя охрану торгового обоза. Вроде бы ничего особенного, всего лишь обычная поездка по спокойным русским дорогам, всего лишь туда и обратно. Да только не в этот раз. В этот раз он угодит в самое пекло. И бывшему мечнику придется вспомнить все свои навыки: и воина-бойца, и розыскника. И придется ему получить задание от князя Ивана Даниловича Калиты — отыскать реликвию, ценнее которой на Руси не было и, возможно, никогда не будет, за обладание которой любой князь готов на всё что угодно…
«Тайна высокого дома» — роман известного русского журналиста и прозаика Николая Эдуардовича Гейнце (1852–1913). Вот уже много лет хозяин богатого дома мучается страшными сновидениями — ему кажется, что давно пропавшая дочь взывает к нему из глубины времен. В отчаянии он обращается к своему ближайшему помощнику с целью найти девочку и вернуть ее в отчий дом, но поиски напрасны — никто не знает о местонахождении беглянки. В доме тем временем подрастает вторая дочь Петра Иннокентьевича — прекрасная Татьяна.
Флотский офицер Бартоломей Хоар, вследствие ранения лишенный возможности нести корабельную службу, исполняет обязанности адмиральского порученца в военно-морской базе Портсмут. Случайное происшествие заставило его заняться расследованием загадочного убийства... Этот рассказ является приквелом к серии исторических детективов Уайлдера Перкинса. .
От автора Книга эта была для меня самой «тяжелой» из всего того, что мною написано до сих пор. Но сначала несколько строк о том, как у меня родился замысел написать ее. В 1978 году я приехал в Бейрут, куда был направлен на работу газетой «Известия» в качестве регионального собкора по Ближнему Востоку. В Ливане шла гражданская война, и уличные бои часто превращали жителей города в своеобразных пленников — неделями порой нельзя было выйти из дома. За короткое время убедившись, что библиотеки нашего посольства для утоления моего «книжного голода» явно недостаточно, я стал задумываться: а где бы мне достать почитать что- нибудь интересное? И в результате обнаружил, что в Бейруте доживает свои дни некогда богатая библиотека, созданная в 30-е годы русской послереволюционной эмиграцией. Вот в этой библиотеке я и вышел на события, о которых рассказываю в этой книге, о трагических событиях революционного движения конца прошлого — начала нынешнего века, на судьбу провокатора Евно Фишелевича Азефа, одного из создателей партии эсеров и руководителя ее террористической боевой организации (БО). Так у меня и возник замысел рассказать об Азефе по-своему, обобщив все, что мне довелось о нем узнать.
Продолжение приключений Сеньки Козыря и его подельников в Томске — сибирских Афинах.
Знаменитая писательница, автор детективов Агата Кристи переживает сложный период: она потеряла мать – близкого ей человека, а муж тем временем увлекся другой женщиной и хочет оставить семью. Новая книга не пишется, одолевают горькие мысли, и в этой ситуации видится только один выход. Миссис Кристи в отчаянии, ей кажется, что она теряет связь с окружающим миром. Ее не покидает ощущение надвигающейся опасности… Однажды писательница спускается в лондонскую подземку, и чья-то рука подталкивает ее к краю платформы.
Повести и романы, включенные в данное издание, разноплановы. Из них читатель узнает о создании биологического оружия и покушении на главу государства, о таинственном преступлении в Российской империи и судьбе ветерана вьетнамской авантюры. Объединяет остросюжетные произведения советских и зарубежных авторов сборника идея разоблачения культа насилия в буржуазном обществе.
1537 год, Англия. Полным ходом идет планомерное уничтожение монастырей, объявленных рассадниками порока и измены. Однако события в монастыре маленького городка Скарнси развиваются отнюдь не по сценарию, написанному главным городка Томасом Кромвелем. Его эмиссар зверски убит, обезглавленное тело найдено в луже крови неподалеку от оскверненного алтаря. Кто это сделал? Колдуны, приверженцы черной магии? Или контрабандисты? Или сами монахи? Расследовать убийство поручено Мэтью Шардлейку, горбуну, чей ум способен распутывать самые сложные преступления.
Водоворот событий захлестывает Григория Быстрова и выносит его из тихой провинциальной гавани на оперативный простор – в северную столицу. Петроград двадцатых годов. Жизнь бурлит в эпоху НЭПа: энтузиазм народных масс, показная нэпманская роскошь, комсомольцы, чекисты, трактиры, налетчики, извозчики, бывшие офицеры, контрреволюционные заговоры. Где-то тут гуляет Ленька Пантелеев, шалят другие банды и уголовники-одиночки. Милиции есть чем заняться, и Григорий Быстров оказывается во всё это вовлечен. Но главное, что он должен сделать – спасти мужа сестры от ложного обвинения в убийстве.
1921-й год, НЭП делает первые шаги. Уголовный элемент, пользуясь тем, что молодой советской республике, находившейся в кольце врагов, было не до него, поднял голову: убийства, разбои, кражи, мошенничество. Буйным цветом расцвела воровская «малина». Сотрудник уездной милиции Пётр Елисеев проявил себя в операции по поимке особо опасного преступника и был отправлен на усиление в губернский уголовный розыск. Его наставником стал более опытный товарищ — агент губро Колычев. И в первом же совместном деле сыщики столкнулись с дерзкими преступниками, прекрасными знатоками психологии.
НЭП, новая экономическая политика, породила не только зажиточных коммерсантов, но и большое количество преступников. Вымогатели, грабители, воры всех мастей вооружены до зубов – только что закончилась Гражданская война и деклассированный элемент ещё живёт по её законам. Когда майор российской полиции Георгий Победин оказался в 1922 году, ему пришлось вспомнить опыт «лихих девяностых». «Ревущие двадцатые» не стали для матёрого опера нерешаемой задачей. Если ты по жизни мент и специально обучен продвинутым методам криминалистики, уголовный розыск будет только рад новому сотруднику.